Александр Меньшов - Пройти лабиринт

— Добрый день! — поднялась Маша.

— Да вы сидите-сидите, — замахал руками главврач. — Не надо церемоний.

Сергей Семенович сел за свой дореволюционный дубовый стол. Он, не спеша, вытянул из верхнего ящичка какую-то папку.

— Думаю, что вы догадываетесь, почему находитесь здесь, — снова вкрадчиво проговорил он, доставая из кармана позолоченные очки.

— В общих чертах, — Маша снова ощутила, как бешено начинает биться ее сердце.

— Мы нашли вашего мужа, — продолжал Сергей Семенович.

— Как? Где?

— На улице. Он сидел на мокром асфальте и вырисовывал вокруг себя какие-то спирали.

— С ним все в порядке?

— Наши работники трудятся над этим, — главврач посмотрел на Машу поверх очков. — Позвольте вопрос: как и когда вы в последний раз виделись с Андреем?

— Давно. Зимой. Он пришел с работы уже какой-то смурной.

— Почему?

— Не говорил. А потом на утро собрался. Я думала, что как всегда на работу. А он оделся, вышел… и всё!

— Ничего не объясняя?

— Ничего.

— Так-так, — Сергей Семенович, почесал подбородок. — А до этого как он себя вел?

— Да, вроде бы, нормально. А что случилось?

— Мы думаем, что у Андрея расщепление личности. Он просит себя называть Велором. Кстати, вам это имя незнакомо?

— Абсолютно… А я могу его видеть?

— Позднее, — нехотя выдавил из себя Сергей Семенович.

Он какое-то время что-то писал, а потом снова спросил:

— Что у него за хобби? Чем он увлекается?

— Какого-либо конкретного хобби я за ним не замечала.

Главврач протянул Маше какие-то листки с распечатками.

— Не знаете, что это?

Маша взяла их медленно пролистала.

«…Лабиринт — первооснова и модель Вселенной, — прочитала она подчеркнутые предложения. — Его непрерывная линия означает вечность, бесконечную длительность, бессмертие, где нить — это веревка, ведущая к небу, которой связано все и которая пронизывает все в этом мире…»

— Впервые это вижу, — призналась Маша, возвращая главврачу бумаги. — А что это?

— Нашли у Андрея. Думаю, что это и есть его хобби.

Дальнейшая беседа носила, скорее, общий характер. Сергей Семенович задал еще ряд разобщенных вопросов, при этом, что-то старательно записывая на листе бумаги, а потом неожиданно попрощался.

— Я могу идти? — Маша даже удивилась.

— Конечно. Разве я могу вас тут задерживать?

— И все же, — Маша поднялась с удобного кресла, — могу ли я увидеть…

— Позже, — твердо ответил главврач…

…За окном тягостно завывал ветер. Мелкие, но частые капельки дождя осторожно стучали в окно.

Готхард говорил не спеша. Обычно быстрый, сегодня он вторил природе. Доклад, вернее медлительность с какой его произносил Готхард, начинали раздражать группенфюрера. Единственное, что на это указывало, было неспешное постукивание пальцев по быльцу кресла.

— Все? — голос группенфюрера был слишком громким, отчего Готхард даже вздрогнул.

Он на несколько секунд замешкался, а потом согласно кивнул.

От камина тихой тенью отошла «фрау Лорхен», так, по крайней мере, ее здесь называли.

— Предлагаю усилить операторов запасной группой, — тихо проговорила она.

Готхард не совсем разбирался в высшей иерархии, но все же группенфюрер, казалось ему, часто прислушивается к предложениям этой странной фрау.

«Откуда она? — не раз задавался Готхард вопросом. — Аненербе? — Вряд ли. Абвер? СД? СС?»

Готхард в последнее время переставал понимать смысл своих действий. Может это заговор? Их уже столько было, но каждый раз фюреру чудом удавалось уцелеть.

Точно, это заговор. И он, Готхард, просто пешка, которой отведена роль лишь наблюдателя, или как говорила фрау Лорхен — младшего оператора. Наблюдать и докладывать — вот основная его функция. Обо всем и обо всех. Причем наблюдать особым методом…

Когда в июле сорок третьего его перевели работать в III управление РСХА, он даже не представлял себе, чем ему придется заниматься, а главное чему его здесь научат.

Готхард догадывался, что его проверяли, испытывали, прежде чем потом отправили на обучение. Происходило это в каком-то закрытом лагере, месторасположение которого Готхард до сих пор не мог обнаружить. Два месяца подготовки и ему присвоили «звание» младшего оператора…

— Сегодня фюрер опять Его видел, — сказала фрау Лорхен. — Но что говорят нам операторы? Что все без изменений. Ищем, ищем, и снова ничего! — говорила она явно с какой-то горечью в голосе. — Никакого Принцепса!