Андрей Гудков - Безоблачное небо [CИ]

Наконец я забрал гранату и, хорошо размахнувшись, бросил её подальше от борта. Через четыре секунды она взорвалась, не долетев до воды сотни метров.

- Так она все-таки боевая, - прошептал офицер республиканцев.

- А какой смысл блефовать с учебной? – презрительно бросила Изабелла.

Ирина покачнулась и упала на меня, я едва успел подхватить её. Вокруг сразу началась суета, но Изабелла быстро навела порядок: выгнала республиканцев, вызвала двух санитаров из лазарета и разогнала всех любопытных.

- Ничего страшного, просто перенапряжение и сильный стресс, - коротко сказала Изабелла. – У самого штаны сухие?

- Сухие, - ответил я. – Хотя идея с гранатой была очень неожиданной. Можно было предупредить меня.

- Я надеялась, что до этого не дойдет, - признала Изабелла. – Это был самый крайний случай.

- Этот умник сказал, что готов предложить свою помощь.

- Ха! Готов он! Небось боится, что все узнают как он в штаны наложил перед девчонкой с гранатой!

Она покачала головой и пошла на капитанский мостик. А я немного постоял, рассматривая республиканские корабли, а потом пошел в ангар. У механиков всегда припрятано немного водки или самогонки, а мне сейчас очень хотелось выпить.

Когда Облачный город остался позади, мне сразу стало спокойней. «Изгнанник» бодро шел на юг в сопровождении крейсера и двух фрегатов Небесной стражи. Помощь республиканцев оказалась скорее жалкой попыткой извинений за свои действия и свелась к перечислению некой суммы денег. Я бы плюнул и отказался от такой «помощи», а Изабелла взяла деньги. Правда сказала при этом: «С паршивой овцы хоть шерсти клок».

Постепенно жизнь вошла в привычное русло распорядка дня на корабле. Подъем, завтрак, работа, занятия по тактической подготовке, обед, опять работа, дежурство, ужин и вечер в кают-компании. Но вскоре у меня появилось новое дело.

Прежде чем отправиться на разведку, мне нужно было сначала научиться летать на новом самолете, а это оказалось не так уж и просто. Первые дни я просто заучивал расположение приборов и пытался к ним привыкнуть. Помогала мне в этом Рэла. Я сидел в кабине СР-7 «Тень», она стояла рядом и отдавала мне приказы, а я должен был быстро их выполнить. Получалось не всегда.

- Высота! Слева, мать твою! Когда ты уже запомнишь?!

- Сбрось газ! Рукоять справа!!!

- Да запомни ты уже, температура масла слева от датчика давления!

В полете важна каждая доля секунды и порой некогда искать, где находится тот или иной датчик или переключатель. А если замешкаться, особенно в бою, то…

И только потом я поднял «Тень» в первый полет… и он едва не стал для меня последним. Сложно перечислить все ошибки, которые я совершил за полчаса вылета. Этот самолет после «касатки» был слишком легким и вертким. Я по привычке резко дергал за штурвал, с силой давил на педали, и вместо плавного поворота «Тень» резко швыряло в сторону, да так что самолет едва не срывался в штопор.

А про посадку я вообще лучше промолчу… Одно радовало, что летал я один, так что случись что, только бы я и погиб.

Меня в этом самолете раздражало буквально все! Непривычное кресло, другое расположение приборов на доске, даже двигатели звучали не так, и из-за этого я постоянно нервничал, мне казалось, что они глохнут и надо добавить газу.

- Слушай, Курьер, ты что никогда не летал на других самолетах? – нахмурившись, спросила Рэла.

Я молча мотнул головой. Для летчика это большой минус, поэтому обычно я об этом не говорил, но тут уже деваться некуда было.

- Однако… Ладно, лишим мы тебя самолетной девственности, не переживай.

Уже в следующий вылет мне стало проще. А еще через пару дней я худо-бедно освоился и уже не боялся, что перепутаю что-нибудь или сорвусь в штопор. Хотя привыкнуть к «тени» у меня все равно не получалось. Это была не моя «касатка». Не мой самолет и все тут.

Когда мы летели на север, то с каждым днем становилось все прохладней, а сейчас наоборот. Я много раз пересекал экватор, но на самолете-то это было быстро, а на корабле… Да еще и погода не радовала.

В полдень солнце висело прямо над головой, палуба раскалялась так, что жгла ноги даже через подошвы сапог. А если неосторожно прикоснуться рукой к металлу, то сразу получишь ожог. Внутри было не лучше, вентиляция гнала в коридоры не прохладный морской воздух, а жаркую и липкую духоту.

От попыток выключать днем вентиляцию лучше не становилось, потому что много тепла шло от двигателей «Изгнанника». Да еще и на корабле довольно быстро начинало вонять потом, машинным маслом и топливом.