Евгений Эс - Медиа-магнат ренессанса

После такого грозного выступления, никто не посмел даже заикнуться в поддержку нового законопроекта. Сомов начал медленно закипать. До сих пор ни одно его предложение по изменению устаревшего ретроградного законодательства Останда так и не было принято. Отмена рабства и запрет на дуэли были благополучно похоронены непробиваемыми правительственными чиновниками. И вот, несмотря на неимоверные усилия, долгие убеждения и подкуп большинства должностных лиц, подобная судьба ждала и закон о разводе.

— Проект отклонен, — услышал он самодовольный бас Тессара.

— Простите, ваше величество, — едва сдерживая раздражение, Виктор поднялся на ноги, — Но позвольте и мне высказать мое скромное мнение по этому вопросу, прежде чем вы примите окончательное решение.

Сомов подготовил хорошо взвешенную и аргументированную речь, начиная от биологической полигамной природы человека, до устранения назревших проблем в обществе, связанных с незаконнорожденными детьми — бастардами. Отец не мог признать ребенка своим, если он был рожден вне брака, передать ему имя и наследство, а матери не имели права претендовать на помощь в содержании таких детей. В подтверждение этих слов была собрана ужасающая статистика по детским домам. Кроме того, были найдены прецеденты в истории, где монаршие особы иногда все-таки брали себе новых жен, а также выписаны цитаты из священных писаний, в которых косвенно, но все же допускалась возможность супругов расстаться друг с другом.

Сомов начал было излагать свои тезисы, но Сиан почти сразу же его оборвал:

— Я уже принял решение. Сядь!

— Но как же так?! — не выдержал граф, — Я что лишен слова?!

— Разговор окончен! — отрезал Тессар.

— Нет, не окончен! — взвился Виктор.

— Вик, тише, тише, — зашептал герцог Гросс, делая умиротворяющие пассы руками, — Сядь и успокойся. Позже мы все решим.

— Что значит успокойся?! Когда мы что решим?! Я только и делаю, что слушаю вас и выполняю все, что вы скажете, а мне оказывается даже рот нельзя открыть?!

— Да как ты смеешь перечить императору?! — взревел Тессар, — Вон из дворца!

У Виктора потемнело в глазах, и он тяжелым черным взглядом уставился на Сиана.

— Вик, пойдем отсюда, — тихо, но настойчиво уговаривал герцог, — быстро пойдем.

Но Сомов уже почти не контролировал себя. Его лицо вдруг исказила жестокая кривая усмешка.

— Хорошо. Я уйду, но сначала я все-таки выскажусь. Я хотел по-доброму, но раз так, то пусть все это слышат. Господа, принцесса Ленора Сиан готовится стать матерью! И хотя его преосвященство твердит о какой-то там святости брачных уз, но, клянусь Авром! — Виктор воздел руки к небу, — Я два года не делил ложе с принцессой и понятия не имею, кто отец этого ребенка.

— Ты! — император с ненавистью затряс сжатыми кулаками, — Ты, безродный нищеброд, которого я вытащил из балагана, сделал своим учеником, дал тебе имя и богатство!

— Ты?! Дал мне?!! — Сомов аж задохнулся от возмущения, — Нет!!! Это я дал тебе все золото, что ты имеешь! Это я дал тебе самое совершенное в мире оружие! И это я посадил тебя на трон!

— Стража! — в страшном гневе Сиан вскочил с места и затопал ногами, — Взять его!!!

Со всех сторон набежали латники, обступили Виктора и, неуклюже толкаясь, начали хватать его за руки.

— Прочь от меня! — в бешенстве заорал граф и попытался сбросить с себя массу налипших человеческих тел.

Началась возня. Сомов сопротивлялся и рычал, как раненный зверь, а стража усиленно сопела и заворачивала ему руки за спину. С ними невозможно было справиться физически, и Виктор рефлекторно активировал амулеты. Во дворце была предусмотрена защита от всевозможных боевых магических устройств, но для одного амулета не было преград. Из перстня графа выскочил гибкий провод и, извиваясь змеей, заметался среди стражников. А потом с треском ударил разряд и стражники, объединенные в одну электрическую цепь, гремя латами, без чувств повались на пол в разные стороны. Упал и сам Виктор, получив ощутимый удар током. Но прежде, чем он пришел в себя, на него уже навалились новая волна человеческих тел, вывернула ему руки и с хрустом сломала палец, на котором был надет «Грозовой бич». С графа сорвали золотой пояс, сдернули амулеты, схватили за руки за ноги и потащили вниз головой на выход. Виктор повернул налитое кровью лицо и увидел, что в стороне, скрестив руки на груди, стоит герцог Гросс и печально смотрит ему вслед.

— Все идет по плану! — успел крикнуть ему Сомов и злобно рассмеялся: — Меня везут в тюрьму.