Анджей Савицкий - Апозиопезис

— Я прослежу, чтобы на сей раз…

— Э-э, нет, — перебил его Берг. — В четырнадцать ноль-ноль на Петербург отходит поезд. Сядешь на него со всем своим зверинцем. Я не желаю видеть в Варшаве ни тебя, ни твоих страхолюдинов. Послушай моего совета: возьми отпуск или сразу подай в отставку. За австрийцем проследят мои жандармы и варшавская полиция. Я сам решу все это дело, как и планировал с самого начала. Ох, ну и духота здесь… Воды! Или нет, не хочу. Только распахните окна!

Кусов инстинктивно глянул в небо. Подул холодный ветер, над каре гвардии затрепетало полковое знамя.

— Ну, мальчик мой, тебе еще повезло, что я дружил с твоим отцом, да и тебя люблю. Если бы было иначе, царь еще сегодня получил бы письмо, касающееся тебя лично, после которого ты мог бы ожидать быстрого назначения в крепость куда-то в Тобольске или Красноярске. А в Сибири карьеру ты бы ведь не сделал, а? Того, там… О чем это я? Ага, ты не принимай близко к сердцу, просто эта работа не для тебя. Ты вьюнош способный, справишься и в другом месте. А теперь время покушать, второй завтрак, понимаешь. Сегодня у нас овсянка с вареньицем, а к ней чашка теплого молочка, мать ее за ногу. Куда подевались те времена, когда на завтрак я ел мясо с кровью и винцом запивал?…

Коляска с фельдмаршалом, пофыркивая, отъехала; а Кусов остался на плацу, с которого мерным шагом уже ушли гвардейские роты. Полковник тупо пялился в пространство перед собой, пока, в конце концов, не повернулся к своему отряду и оценил его критичным взглядом.

— Вольно, — тяжело выдохнул он. — Шагом марш в расположение и паковаться.

Издали доходил городской шум: стук копыт, дребезжание колес повозок и галдеж, доносящийся с ближней площади За Железными Воротами, где шумел большой рынок. Из-за туч на землю выглянуло солнце, серость исчезла словно по приказу. А в Петербурге, наверняка, уже упал первый снег…

На сей раз Данила поместили в камере повышенного разряда, скорее всего, предназначенной для заключенных-аристократов. Сквозь плотно закрытые окна ветер не дул, от печки исходило приятное тепло, а матрас оказался сухим и даже не сильно населенным насекомыми. В тишине и покое инженеру спалось превосходно. Его даже не разбудили визиты охранников, каждые два часа зажигавших новую свечку на средине помещения. Не мешало ему и постоянное присутствие нетипичного стражника — автомата, неподвижно сидящего под стенкой и молча следящего за Довнаром. Автомат оставили на тот случай, если бы инженер снова попытался сбежать.

Автомат подключили толстым кабелем к телеграфному распределителю, чтобы в случае чего незамедлительно поднять тревогу. За присутствие жестяного стражника Данил должен был благодарить коменданта Десятого Павильона, который не хотел рисковать возможностью нового побега. После вмешательства полковника Кусова к заключенному относились даже с определенным уважением, но не забывая о наивысшей степени бдительности. Ведь Довнар принадлежал к очень узкому кругу лиц, которым удалось сбежать из Цитадели, а это делало его заключенным наивысшей категории.

На завтрак ему принесли миску каши с молоком и горбушку хлеба, автомату же — несколько темных брикетов и кружку воды для пополнения котла. Данил ел, глядя на стражника, который открыл дверку в животе, открыв печку. Весьма искусно он вытащил из укрытия в животе цепочку с гайками и спрятал ее в ладони, как бы опасаясь, что инженер может заметить странный предмет.

— А вы служите в жандармерии или в полиции? — спросил Данил по-русски. — Или в армии? Правда, я не вижу ни знака подразделения, ни чина.

Автомат молчал, но не отрывая багровых горящих глаз от заключенного.

— Не очень-то хорошо к вам относятся, правда? — не сдавался инженер. — Чашка паршивой минерализованной воды и несколько брикетов торфа. Более дешевого и худшего качеством топлива уже не было, так? Калорийность, считай, никакая, а к тому же куча сажи и золы. А ведь автоматы из командования наверняка получают дистиллированную воду и каменный уголь.

— Да ну, сударь, — махнул металлической рукой чиновник, — это еще и ничего. Гвардейцы и машинисты из Петербурга лопают исключительно антрацит. А вот секретари и охрана флигель-адъютантов и самого, ну, вы сами понимаете — кого, в печах топят исключительно графитом. Некоторые получают даже новое поколение печей — на керосине.

— Ну да, кое-что я об этом даже читал, — кивнул Данил. — Похоже, газовые печки как-то не принялись. Серьезные проблемы с непроницаемостью газовых резервуаров и слишком уж нежные установки привели даже к взрывам.