Уильям Квик - Заложник вчерашнего дня

— Что с тобой? — язвительным тоном спросила Женщина. — Тебе не нравиться быть Богом?

— Не знаю. А тебе?

Она зажгла следующую сигарету.

— Как ты мне надоел, Джек.

Гарри встал рано, наполненный каким-то бодрым, почти истерическим предвкушением. Он посвистывал под душем, дурашливо смеясь, когда вода пузырилась на губах. Быстренько одевшись, он вдруг вспомнил, что торопиться ему, собственно, некуда. Шер сказала, что занята утром и позвонит ему позже. Он возбужденно походил по комнате и внезапно почувствовал, что голоден. Пойду позавтракаю, решил юноша.

Быстрым шагом, чуть ли не бегом, идя по коридору, он ощущал, что переполнен непонятными доселе ему чувствами. Эрл Томас маячил в глубине сознания смутным призраком. Об отце Гарри не вспоминал, по меньшей мере, сутки. Даже Глория отошла на второй план в сияющих лучах образа Шер.

Как обычно, главный вестибюль космопорта представлял из себя пульсирующую массу людей. Гарри остановился на минуту, глядя на толпу. Так много народу, вполне обычные люди. Он даже представил их себе болтающими и смеющимися на улицах и площадях Большого Гота.

И все же, если Шер сказала ему правду, они были солдатами. Проходя здесь бесконечными потоками из одного времени в другое, прибыв из миров прошлого к космическим кораблям будущего, они намеревались защитить свои родные планеты в пределах периода пяти веков от нападения флота рептилий.

Голоса, шарканье и топот ног сливались в глухой рев, подобный рокоту морского прибоя. Люди были одеты в самую разнообразную одежду и имели разный цвет кожи. Некоторые были гигантами с узлами мышц и передвигались широкими быстрыми шагами, словно не ощущая силы тяжести. Другие выглядели тонкими тростинками. Кое-кто, очевидно, изменил свою первоначальную внешность. Гарри заметил у одного из них сверкнувшие красной плотью жаберные щели и удивился, как человек дышит в сухой, безводной атмосфере станции.

Юноша сунул руки в карманы, и опершись спиной о стену, стоял так некоторое время, завороженный зрелищем этого разноязыкого потока, который представлял из себя лишь зародыш того, чем надеялись стать Потенциальные Человеческие — Миры в будущем.

И тут он впервые оценил мудрость Основателей. Они двигали человечество к свободе, назад по времени, где оно могло расцвести без тени угрозы со стороны ящеров, нависающей теперь над людьми, как скальпель над веной.

Гарри попытался вникнуть во временной парадокс. Будущее человечества было в его, Гарри, прошлом, но прошлое времени, в котором он теперь находился, было в будущем. Люди все еще в опасности. Как Вселенная допускает такое?

Потом он решил, что Вселенной нет до этого дела. Реальное существование «нор» объясняется доказанными физическими законами. И Вселенная не терпит парадоксов. Если человек отправится назад по времени и убьет своего отца или деда, он просто-напросто не родится. Возможно, любой человек, любой вид жизни, даже любая раса или биологический вид — всего лишь реализованные вероятности, как квантовые частицы, составляющие Вселенную. Может, и нет никакого парадокса, а имеются только возможности появления чего-либо. Что, если и существование живой материи вовсе необязательно? Невероятные силы по-прежнему будут соединять атомы вместе, а изгиб пространства, называемый гравитацией, будет вращаться на необъятных, совершенно темных просторах Вселенной.

Для великих часов вечности, неумолимо отсчитывающих время до конца света, совершенно безразлично, имеются ли на крошечных шариках, вращающихся вокруг звезд, крупицы жизни. Часто ли задумывается человек о парадоксах бактерий? Отнюдь нет, за исключением специалистов. Так почему же тогда Вселенная должна беспокоиться о существовании или несуществовании чьего-то сына или внука?

Властелин всему — энтропия. Она управляет даже черными дырами.

На какое-то мгновенье Гарри показалось, как сама Вселенная дохнула ему в лицо ледяным ветром. Он содрогнулся.

Усилием воли юноша заставил себя вернуться к реальности. Могучий зов пространства испугал его, подобно тому, как люди страшатся неминуемой, близкой смерти.

Постепенно мерный шум толпы снова заполнил его уши. Гарри решил коснуться стены, чтобы убедиться, что она настоящая, и глубоко вздохнул, успокоившись, когда ощутил под ладонью холодный мрамор.

И тут он увидел ее.

Позже он вспоминал это, как серию застывших изображений, не в состоянии сложить их вместе, в единую последовательность движений. Отдельные фотоснимки, достаточно ужасные сами по себе.