Антон Волк - Сердце Великана

Поначалу космовеганизм попытались задавить. Прямр в зародыше. Но даже оперативные действия не привели к результату. Как и всякой вере, репрессии были ей только на пользу. К тому же космовеганы, работали и помогали выживать. Может даже работали больше, чем обычные. Они не бузили, собрания устраивали только после того, как строго выполняли все рабочие нормы. Не препятствовали военным, дорожному сообщению, не разбивали витрины пунктов выдачи продуктов. Привлекать их было просто не за что. Нельзя же запрещать думать. Пусть даже и неправильно по-твоему. Их количество медленно увеличивалось. С ними были даже оставшиеся буддисты, в какой-то мере они даже являлись их опорой. Переспорить их было невозможно. Ведь, даже столь нелогичные и противоречивые религии умели за себя постоять в споре раньше, а тут! Что вы сможете сказать против столь логичной религии? Разве они не правы? По большому счету? Попробуйте поспорить с космовеганом и сами поймете. Тоха любил их троллить. Даже на собрания ходил, пока его те не вытурили. Задавал им там тупиковые вопросы. Я находил их позицию неправильной. По многим причинам. Не любил о них распространяться, но для меня такого выбора не стояло. Пришельцы кто угодно, но точно не «буддисты».

Я видел их ряды вдоль дороги, через тонированные стекла микроавтобуса. С плакатами, а потом мы увидели и их гуру. Самого главного космовегана, о котором я только слышал и в газетах читал. Звали его Олаф Хеландер. Он был из Швеции и женат на японке. Здоровенный, под два метра человек. Бывший ученый-генетик. Хеландер вынырнул словно ниоткуда четыре года назад. Выступал через газеты, устраивал собрания, набирая популярность и последователей. Его несколько раз сажали в тюрьму или отправляли на принудительные работы под землю. Без всяких оснований и поводов. Но он каждый раз выходил. А сейчас его вообще боялись трогать. Последователи могли саботировать столь важные для правительства работы за прессинг своего босса, а бардак и революции в такой момент — были смертельно опасны для страны. Правительство просто договорилось с ним. Ни одной проблемы с работами, а они могут мирно выступать в свободное от работы время. И страдать своей хренью дальше. У Хеландера также были замы, ответственные за различные части. С одним из них — Утидой — я даже встречался. Они приходили к нам для агитации в русскоязычный район и дважды на полигон. Он приводил довольно здравые аргументы своей позиции, но переспорить себя я ему не дал.

Хеландер стоял совсем близко от нашей трассы. Почти у начала запретной зоны. В опасной близости забора, вооруженной охраны и минного поля. Как бы показывая этим свой важный статус. Смотрите как я близко стоя и меня не трогают. Рыжий гигант с веснушками, чуть седой, с большущими руками — он больше напоминал викинга, потомком коих он реально мог быть. Веганство ему не шло. На вид совершенно не шло. Тем удивительнее была такая метаморфоза человеческой психологии.

Утида стоял рядом. Едва доставая ему до карманов пиджака. У меня появилось внеземное желание остановится и поговорить с ними. Какое-то странное внутреннее желание, словно меня гипнотизировал вид этого человека. Но сделать это было, конечно, невозможно.

Ворота, отъехали и наш микроавтобус проехал во внутрь. Я лишь успел поймать последний взгляд огненно-рыжего великана Олафа. Вряд ли он меня видел через тонированную черноту стекол, хотя я мог поклясться, что он смотрит именно на меня.

Пока лифт спускался в глубины главного центра противодействия вторжению, произошло то, что я всегда с восхищением ожидал. На глубине нескольких сотен метров — включился свет. Самый настоящий свет от газоразрядных лам. Использование электричества на поверхности пришельцы засекали на раз. Груботронику они, правда, в последнее время не жгли так часто. Надоело видимо. Огромные блоки деталей, над которым посмеялись бы даже в тридцатые годы двадцатого века тут же меняли, пытаясь их переломить. Отказаться от этой идеи гадить по такой программе. Все же мы зависели слишком сильно от некоторых вещей. Но более-менее длинный медный или алюминиевый провод при подаче по нему тока, пришельцы жгли. Вызывали каким-то чудесным образом, непонятным для наших ученых, вихревые токи, резонанс и неминуемый выход и строя электрической установки, подключенной к нему. Были разные методы постройки грубатроники, без длинных проводов, максимально используя химические носители зарядов, но вес и потребление у них были просто чудовищны. И все равно не держали направленный удар, чего-то, что наши ученые называли — взбесившаяся электронная волна. Сопровождавший меня офицер, остался безучастным к электрическому свету. Когда мы спустился на минус сотый этаж, в кабине зажглось светодиодное табло и начало вместе механической показывать этажи, — 101, - 102…