Антон Волк - Сердце Великана

Седьмой отдел Мураты изучал меня не хуже пришельцев. До дыр рассматривали пленки с видео, стиль пилотирования. Даже проверяя мои бытовые привычки, но ни черта не находил. Все было просто удачей. Странной случайной удачей. Выигранной лотереей. Или все же нет?

«Так не бывает! Почему ты выжил? Они не трогают тебя? Ты — особенный?…»

Я устал от этих вопросов уже после третьего случая, когда я вернулся один на базу. Неприятное зрелище, я вам скажу. Вылезаешь из вертолета, а тебя ждет персонал, родственники, знакомые. Ты — один! А потом из вертушки выносят трупы. Под взглядом всех присутствующих. Сгоревшие или разбитые окровавленные куски, бывшими, когда пилотами-истребителями. Ты стоишь, пока все это не кончится, хотя можешь уйти — никто тебя не держит, но делать это не будешь. Хмурые взгляды, слезы, разве можно уйти. Остается только ждать. Только потом тебя уводят. Техники и начальство базы.

Я даже переехал из своей квартиры в небольшой «русской» колонии в пригороде Токио, чтобы не мозолить глаза. Поселился невдалеке от подземного центра противодействия. Под Фудзи. Японская пресса охотилась за мной, а я бегал от нее как мог. Мало мне было седьмого отдела и их идиотских вопросов. Так еще и эти! Если меня убьют на этот раз — то точно уже отстанут. Мертвецу вопросов не задашь.

Мои размышления прервал вой сирены. Не такой уж громкой чтобы заглушить шум моторов «Оспрея», но достаточной чтобы сердце заколотилось быстрее. Началось! Нервы! Гарвис по-военному выпрямился и окинул нас взглядом.

— Ребята, хоть и не нахожу правильным давать вам советы, повторяю план атаки. Выброс с шести тысяч метров. Построение «звезда». Охватите его в кольцо. Ищите сердце. В общем сами знаете. Не лезьте на рожон.

Антон махнул на него рукой и обратился ко мне:

— Прям батя комбат, просто. Лингвист хренов!

Гарвис вопросительно глянул на нас. Ни про батю, ни про хрен он ничего не понял, в его словаре этого видимо не было, хотя он довольно сносно говорил на русском — книжном литературном русском языке Чехова и Достоевского. Коих он нет-нет цитировал, чтобы произвести впечатление на русскоязычных. Но мата не знал, на бытовом уровне в России это было бы равносильно незнанию русского вообще.

Я успокоительно воздел ладонь, мол, не обращай внимание.

Гарвис продолжил отдавать команды:

— Отсоединить маховики! Всем встать и приготовится «товаришчи».

Антон прыснул, шутка была предназначена для русскоязычных:

— Как Арнольд Шварцнеггер в «красной жаре», хуликаны, товарисшчи…

Я улыбнулся. Юморной у нас нынче инструктор. Хотя его жизнь, наверное, была сплошным стрессом. Каждый раз провожать живых мертвецов!

Люк уникального американского самолета вертикального взлета и посадки начал открываться.

Гидравлические цилиндры медленно раскрывали створки. Все поспешно опустили на глаза очки консервы. В салон ворвался атмосферный воздух. Уши заложило и я, привычно сглотнул, преодолевая слишком резкий перепад давления.

Тоха внезапно наклонился ко мне и закричал, едва перекрикивая гул пропеллеров и свист воздуха за бортом:

— Жил был один злой великан. И однажды напала на него добрая фея-шахидка с реактивным ранцем и двадцатимиллиметровой ручной пушкой. И выбила из него все дерьмо…

Я не смог удержаться от повторной улыбки.

— Ты сначала выбей из него это дерьмо, хвастун, — ответил я на его инсинуации и подняв большой палец, сделал знак Гарвису.

Он кивнул — можно!

— Встретимся на земле!

Нестройный гул голосов ответил мне той же фразой, но за шумом большущих пропеллеров «Оспрея» я не услышал их, только шевеление губ. Губ «мертвецов». Я отвернулся и прыгнул вниз. Туда где нас ждал великан. Или объект типа Тор, как классифицировали биомеханического робота пришельцев в седьмом отделе…