Антон Сибиряков: Резервация. Обжигающая враждебная пустота

— Чудовища, — повторил Гай, кивнув собственной правоте. — Иногда я думаю, что резервация — это королева-мать, которая плодит чудовищ. Выебаная пузатая сука, которой не терпится все здесь измазать кровью…

Чудовища. Подумал Антон. Мы выросли, и им стало тесно под нашими кроватями. Они выбрались и теперь живут здесь, среди людей…

Он посмотрел на заляпанную руками мигалку, втиснутую в самый угол лобового стекла. Синий светодиодный маяк на витом шнуре. То, что вряд ли отгонит чудовищ.

«В детстве, — подумал Антон, — чудовища боялись света. Стоило только зажечь ночник, как они исчезали — прятались в шкафах и под кроватями. Теперь они не боятся… — он открыл бардачок и сунул туда мигалку. — Потому что мы сами не верим в этот свет».

— Все равно поймут, что мы легавые, — сказал Гай, не отвлекаясь от дороги. — Кто еще попрется в такую дыру по собственной воле?

Антон не слушал. За окнами облезлый и заржавелый утопал в песке поверженный колосс — завалившийся набок памятник — серп и молот в обрамлении пшеничных колосьев.

— Что здесь случилось?

Гай пожал плечами.

— Buree jagah [1] Говорит на хинди «плохое место». .

— И что это значит?

Гай не ответил. Только прибавил ходу. Он обещал Мирре быть к ужину, а лишние вопросы могли их задержать. Рис с кукурузой, рыба и бутылка вина. Они поужинают, уложат детей и займутся любовью в душе. Гай не собирался лишаться этого. И разбитая дорога не помешала бы ему так, как чертовы вопросы напарника.

Над капотом взметнулись фонтаны песка — Седан нырнул носом, и их накрыло с головой. От удара машина вильнула, и Антон вцепился в ручку над дверцей.

— Потише, эй! Хочешь здесь застрять?!

Гай сбавил обороты. Сквозь засыпанный лобовик пробивалось солнце. Он включил дворники.

— Спокойно, напарник.

Антон оглянулся. Они только что протаранили глыбу спекшегося песка. И теперь со скрежетом тащили ее куски под днищем.

Он расстегнул ворот форменной рубахи и накинул ремень безопасности.

— Блядь, Гай! Какого хера ты творишь?!

Рис с кукурузой, рыба и бутылка вина. Они допросят свидетелей, дождутся труповозку и вернутся домой до темноты.

Гай подмигнул. Все будет хорошо.

В зеркалах заднего вида маячил памятник пшеничным колосьям. Бурое от ржавчины перекрестие серпа и молота. А по сторонам тянулись развалины домов песчаного квартала. Теперь они казались надгробиями, за которыми давно не было присмотра.

Время — это то, в чем вязнешь. Барахтаешься. Но не можешь выбраться. И не можешь вытащить дорогих тебе людей. Время — это обжигающая враждебная пустота.

Гай открыл бардачок и вытащил пачку «Пелл Мелла». Закусил фильтр.

— Как думаешь, что он тут делал?

— Кто?

— Конь в пальто, — Гай выудил из пиджака затертую бензиновую зажигалку и принялся чиркать колесиком. — Наш труп.

Он зажег вонючий «Пелл Мелл». Втянулся, закашлялся. Антон знал, что жена запрещала ему курить. В бардачке вечно валялись мятные конфеты — ими Гай душил табачный чад, когда возвращался со смены.

Антон перегнулся через спинку — на заднем сидении лежала плетеная папка с документами. Он развязал шнуровку и достал бумаги. Темные, похожие на дешевые ксерокопии, листы.

— Кёниг. Лев, — прочитал Антон. Прилагаемый скан фотографии был нечетким и закопченным. Человек преклонных лет с залысинами и мешками под глазами смотрел сурово из-под кустистых бровей.

Гай заглянул в бумаги.

— Кто он?

— Владелец «Королевских пивоварен». Заседал в парламенте. Лев Кёниг, потомок знатного дворянского рода… поэтому общение с прессой нам не рекомендовано.

— Старый хрыч! — Гай перехватил бумаги той же рукой, что держал сигарету. — Они нам не рекомендуют! — он сунул сигарету в рот и, прищурившись, осмотрел фотографию. — Не думаю, что этот был тут с проверкой качества жизни. Не та рожа… я таких повидал.

Гай был хорошим копом. Достойным кобуры и значка. Проблема состояла в том, что слушал он только себя. Как будто был гребаным Буддой, вещающим истину. Именно поэтому Гай до сих пор бегал по улицам со стволом, рискуя нарваться на пулю. И говорил, что ему не дают повышения, потому что он индус. Раз за разом. Крутился в собственной Сансаре.

Но сейчас он был прав.

— Нужно поговорить с родственниками. Возможно, с них требовали выкуп, — предположил Антон.

— Ты серьезно думаешь, что старика вывезли сюда в багажнике? Через все блокпосты? — Гай бросил бумаги к лобовому стеклу. — Херня это.