Александр Лобин - Последний выход

Беда в том, что основное производство вели вояки в своих мастерских на северной базе, а здесь осуществлялась только добыча и самая грубая первичная обработка — вываривание костей — отчего и запах был как на скотомогильнике. Да и охотников здесь водилось многовато, в итоге получалось только на пропитание и пропивание.

Впрочем, большинству здешних обитателей этого вполне хватало. На Кордоне постоянно обитали только слабаки и неудачники. Точно знаю, что большая половина здешних героев не добиралась даже до Свалки. Были и просто спившиеся, опустившиеся, потерявшие кураж сталкеры. Одно слово — дикобразы. Сидор эту публику не жаловал, поэтому они селились здесь, понемногу изводя на дрова все, что могло гореть. Вот и сейчас слышался стук топоров и визг пилы.

Отдышавшись и перекурив, я изготовился к последнему броску. На Кордоне было тихо. Не слышно было ни стрельбы, ни близкого повизгивания собак, ни криков сидящих на трупах ворон, вообще ничего — только деревья листвой шелестели. Кордон у бродяг за настоящую Зону не считается. Это, конечно, не значит, что здесь нельзя было встретиться с голодными псами или влететь в аномалию. Еще как можно. Но радиация здесь минимальная, воду из луж можно было пить практически без очистки, а Выбросы сюда почти не доходили, так что даже в погреб было лезть необязательно.

К Сидору я шел не по дороге, а самым скверным здесь путем: по правой стороне через овраги и скопление аномалий — зато скрытно. Для одиночки конспирация важнее скорости — эту истину покойный Букварь вбил мне в голову крепко. Аномалии тут стояли часто, но пройти вполне было можно. Я здесь, правда, давно уже не был, кое-что подзабыл, поэтому нарезал пару лишних километров прежде чем выбрался. Что касается тварей, то я не встретил ни одной, что, в общем-то, довольно странно — перебить их всех не удавалось никогда даже на пятый день после Выброса.

Зато сидоровский хутор выглядел как всегда: горел костер, зеленела трава, а по центральной улице без внятной цели взад-вперед бродили новички. Ветер дул в другую сторону, относя от меня звуки и запахи, но я и без того знал, что там бренчит гитара и варятся в котелке макароны. Идти по улице, вступая в какие-то разговоры и привлекая ненужное внимание, я не хотел, поэтому обошел хутор стороной и вырулил прямо ко входу в бункер.

Сидор как всегда предпочитал обходиться без охраны. Чужие и нежелательные гости через тамбур с двойной автоматической дверью пройти все равно не могли, а в случае необходимости он мог в любой момент вызвать подмогу хоть с армейского поста. Вояки были его главной крышей, потому что сбывал он именно их товар: списанные тушенку и боеприпасы, курево и водку, макароны и белье. А еще он делал неплохой бизнес на старом оружии и снаряжении, которое скупал у приходящих сталкеров и после ремонта продавал молодым по цене нового.

В этот раз я простоял у дверей много больше обычного. Я уж начал опасаться, а не вышел ли Сидор куда погулять, хотя мысль была предельно идиотской — кому как не мне знать, что наверх он не вылезал с того момента как сюда пришла Зона.

— Ты что ли, Ботаник?! — раздалось наконец из динамика.

Я скинул капюшон, давая себя рассмотреть, и ответил:

— Конечно, я, кто же еще с моей вывеской может ходить?

Дверь открылась.

Случилось что-то очень скверное, это я понял, только глянув ему в лицо. И еще — торговец, в первый раз за время нашего знакомства не протянул мне руки.

— Что стоишь? Входи, садись, рассказывай, — прогудел Сидор, откидываясь в кресле.

Я сел. Все заранее обдуманные фразы из головы куда-то вылетели. Объяснять на самом деле ничего и не требовалось: он и без того уже видел, что я один, без товара, зато с полной выкладкой. Ежу понятно, что я теперь сам по себе.

В конце концов, первым разговор начал Сидор — он все же не с восточного базара, чтобы два часа беседовать о погоде и здоровье перед тем как продать пачку чая. Даже если к нему пришел наследник его давнего торгового партнера.

— Ты утренние новости уже смотрел? — спросил он, сверля мне переносицу тяжелым мутным взглядом.

— Нет еще, я обычно вечером смотрю, перед сном. — Ответил я.

— Значит, ты еще не в курсе, что Боцмана убили?

— Когда? Кто?

— Сегодня в семь утра. А по поводу «Кто убил» Глыба хочет у тебя спросить, вот так.

Все же что-то для меня благоприятное он у меня на лице прочитал, улыбнулся, правда, как-то невесело и протянул мне уже налитый стакан водки. Я выпил не чувствуя вкуса и торопливо включил ПДА.