Александр Лобин - Последний выход

Прекрасная идея, если не вспоминать, что прежние обитатели этого подземного рая не так уж давно испарились, оставив все двери открытыми. Вообще весь этот подземный дворец выглядел так, словно люди из него просто взяли и ушли — я признаться ожидал увидеть битое стекло, гильзы на полу, трупы в коридорах. Что бы тут ни приключилось — массовое восстание освободившихся монстров, вспышка коллективного безумия, рейд «монолитовцев», прорвавшихся сюда с Припяти, — один черт оно не могло застать врасплох всех на трех уровнях сразу и убить без следа и сопротивления.

Однако, именно так все и выглядело.

И пока я сомневался и обдумывал, привал начался сам собой, словно всех моих спутников разом скосил вирус расслабухи: Профессор откинулся с книгой, Дикобраз оставил видео и направился штурмовать холодильник, а Олег-опертор взялся менять носки.

Да, непривычному человеку трудно трое суток ходить не разуваясь. Привычному, кстати, не намного легче… Я вдруг поймал себя на мысли, что носков запасных при мне нет — в рюкзаке остались — а вот подтереться влажными салфетками было бы очень даже не вредно… Только ведь и салфетки остались там же!

Матом и криком с этим не совладать. И оружием угрожать, пожалуй, тоже бесполезно. В конце-концов даже Дикобраз был всего лишь дикобразом, а настоящим сталкером становится не тот, кто ловко лезет через аномалии или стреляет как армейский снайпер, а тот, кто умеет никогда не расслабляться полностью. Для этой публики следовало искать другие резоны…

— Слушайте, профессор, — спросил я — а как там поживают ваши приборы? Не пора ли что-нибудь замерить?

Ему страх как не хотелось вставать из кресла, однако научная добросовестность, как я и ожидал, победила. Профессор достал свой агрегат, пощелкал, посмотрел и вяло удивился:

— Да, действительно… Фон несколько повышен. Чуть сильнее, чем было у входа в подземелье, но в целом приемлемо… Даже до уровня контролера сильно не дотягивает… — больше всего в его выступлении мне не понравился его благодушный тон и длинные паузы между фразами.

— Так может еще по таблеточке примем, а?

— Ну что ж, давайте примем, отчего бы и нет… — ответил он и не спеша полез в карман.

— Заодно и закусить бы не мешало — отозвался Оператор.

— Недавно же ели! — удивился я. — А потом еще в той кладовой жевали, неужели мало?

— А между прочим, действительно? — Профессор добыл наконец свою аптечку и выдал мне такой нужный зеленый шарик. — В этом подземелье я натурально превращаюсь в проглота, есть хочется просто страшно.

Странная у них реакция на замкнутые пространства. Я вот, например, есть и пить почти совсем не хотел. Я хотел курить и с того момента, как мы открыли дверь, высадил уже три штуки…

— Нашел что-нибудь? — Спросил я у Дикобраза.

— Ни хрена. — Равнодушно ответил тот, разгрызая свою капсулу, — холодильник пустой как бамбук — одни перегородки… Пиво в банках осталось, но я бы его не рискнул…

— Так может, поищем еще? Кроме этой комнаты тут и кухня должна быть и склад. Или у вас еще остались продукты? — спросил я у Олега Васильевича.

— К сожалению — все. — Ответил тот. — Есть пара сублимированных армейских сухпайков, но это, откровенно говоря, такая гадость…

Вот на жратве я их и подловил — с кряхтеньем, стонами, но встали и пошли дальше.

Подземелье было выстроено в форме креста, причем все его «концы» по длине были разными — если верить моей схеме. Я предполагал, что пищеблок должен располагаться между казармами и ученым общежитием — не тасать же им еду для солдат через жилой сектор? Но тот, кто строил этот склеп, видимо, руководствовался какой-то другой логикой, потому что в месте, куда я их привел, оказалась рабочая зона: кабинеты с ноутбуками, главным образом. Было несколько помещений типа операционных, но ни Олег Васильевич, ни тем более, я, так и не смогли понять смысл проводимых здесь работ. Ясно было одно — и здесь никакой катастрофы не происходило, даже стекла в шкафах с лабораторной посудой оказались совершенно целыми.

Осматриваясь посреди очередного рассадника мудрого и вечного (но вряд ли доброго), я поймал себя на мысли, что ко всем своим проблемам еще и влез в государственную тайну — наверняка, все, кто тут работал, или хотя бы близко проходил, давали по сорок подписок. Как бы меня потом, за Периметром, не пристрелили из соображений государственной безопасности. Спутники мои, похоже, думали о чем-то аналогичном, во всяком случае, ни один из них не тронул ни одной бумажки, не попытался снять диск с ноутбука, хотя эта информация наверняка стоила много больше, чем все артефакты, что я мог бы вынести отсюда.