Юрий Симоненко - Год 2077-й

Старик с досадой сплюнул в сторону.

— Да уж… — Кувалда затушил о стену самокрутку и закинул в стоявшую у стены железную банку. — Про гендеры-хуендеры эти я читал немного… Там что-то вроде… ну вот захотелось мужику бабой стать, надел он юбку, морду накрасил и сказал: «я теперь не Толя, а Таня»…

— В общем-то да, так оно и было, — кивнул старик. — У меня где-то флешка есть… на ней книжка записана, «Марксизм и феминизм» называется, автор Юрий… — старик задумался. — А!.. фамилию забыл… Да и ладно. В общем, в книжке той глава есть про доктора извращенца, который гендер этот ввел в так сказать научное употребление… Поставил, значит, доктор тот эксперимент. Взял двухлетнего мальчика, которому при обрезании врач хозяйство повредил. Отрезал ему там все подчистую… полностью покастрировал и сказал родителям воспитывать пацаненка как девку… Дескать, неважно, что у человека между ног, главное, как его воспитать… Ну и рос, значит, тот мальчонка в платьях, на девчачье имя откликался. А доктор с ним процедуры проводил: заставлял с братом-близнецом в «папу с мамой» играть, порнуху им при этом показывал…

Кувалда слушал Михалыча и хмурился, увесистые кулаки его сжимались, а глаза наливались подступавшей изнутри яростью. Но не перебивал.

— …в общем, — продолжал старик, — прославился тот доктор за счет пацанёнка. Понаписал статей, снискал признание среди ученых. Концепцию этого самого гендера-хуендера, как ты хорошо сказал, подхватили феминистки и принялись тащить во всякие социологические исследования . А когда пацанёнок подрос, поехала у него крыша. Родители ему рассказали тогда, кто он… Парень добился, чтобы его считали тем, кем он и был по своей природе… Пришили ему, значит, доктора искусственный хер… Потом он женился на бабе с детьми. Пожил какое-то время с ней. А потом лишился работы, запил, баба от него ушла, и парень снес себе голову из дробовика… В общем, капитализм-счастье-заебись… Такая вот, Ваня, история.

— Это не доктор, — произнес искатель, разжав побелевшие кулаки, — это выродок настоящий. Такую тварь только к стенке ставить!..

— Верно говоришь, Ваня. Выродки, они задолго до Войны появились. И чем ближе к Войне, тем больше их становилось… Только в двадцатом веке это были сначала черносотенцы — по сути протофашисты, следом за ними уже фашисты настоящие, потом появляются леваки… не коммунисты, а именно леваки! — подчеркнул старик. — Дальше фашня и левачьё сплелись и стали появляться с одной стороны неофашисты, неоконсерваторы, либералы с либертарианцами, а с другой — евролевачьё всякое: фрейдомарксисты, неомарксисты, постмарксисты… и прочие якобы марксисты, у которых с марксизмом общее только слово «Маркс» в названии… Феминистки первой, второй, третьей волны, зоошиза, эко-активисты, ЛГБТ… это было такое политическое движение открытой пидорасни с гендерами-хуендерами… — Старик усмехнулся. Выражение Кувалды ему явно понравилось. — Всех вместе этих левацких чертей кто-то однажды назвал «борцами за социальную справедливость», SJW, если коротко по-английски… И название прижилось! — Старик зло улыбнулся. — Борцы, блядь… Вот только за настоящую социальную справедливость — за уничтожение капитализма как социального строя, за интересы простого рабочего человека, который всё больше и больше впахивал, чтобы выплатить банку кредит, чтобы прокормить семью, чтобы не оказаться на улице, эти борцы нихуя не боролись! Кому нужен простой работяга, если он не ебётся в жопу?..

Михалыч посмотрел на прогоревшую трубку в своей руке, снова вытряхнул пепел, достал кисет с табаком и снова набил. Прикурил.

— Стóит ли, Ваня, винить простого работягу за то, что он в итоге слушал больше правых, которые хоть и были всегда прислугой буржуя, зато говорили просто и понятно, давали простые ответы на сложные вопросы?.. Когда левый — тот, кто, казалось бы, должен быть на стороне этого работяги, шагает вместе с пидорасом и феминисткой, да и сам выглядит так же? Да и какому нормальному человеку, имеющему семью и растящему детей, захочется встать рядом с таким выродком?..

— Нет, — ответил Кувалда. — Конечно, не стóит.

Искатель тоже скрутил самокрутку, тоже третью, и задымил.

— С такими коммунистами, Борис Михалыч, какие были перед Войной, — выпустив облако дыма, сказал Кувалда, — и фашистов не надо… Я думаю, если бы левачьё довоенное попало к нам в сегодняшний день, оно бы с выродками поладило.

— Ещё как поладило бы, Ваня! — ответил старик. — Ещё как поладило!