Юрий Симоненко - Год 2077-й

На пересечении Мандельштама с улицей Жертв красного террора (бывшей Урицкого) дорога проходила под эстакадой путепрово́да, поднимавшего проезжую часть улицы так называемых «жертв» (надо полагать, кулаков, уголовников, врагов Советской Власти и самого Гитлера — он ведь тоже «жертвой» в итоге оказался) над соседним кварталом, улицей Железнодорожной, самой железной дорогой и расположенными дальше улицами Мира и Солженицына (бывшей когда-то Фрунзе). Там группу обстреляли.

Огонь открыли сначала с эстакады, одновременно из четырех ружей, — пули застучали по выщербленному асфальту, но ни в кого из искателей не попали, — затем к стрелкáм присоединился автоматчик, давший длинную очередь из окна стоявшего справа у самой эстакады трехэтажного кирпичного дома.

Несколько пуль прошили грудь Армяна, ехавшего впереди справа, — он умер сразу, еще до того, как упал с велосипеда, — остальные ушли в белый свет, как в копеечку. Лишь одна пуля угодила в руку ехавшего рядом с Армяном Че.

Не обращая внимания на боль, искатель налег на педали, и его «педальный конь» резво занес его в разросшийся кустами палисад слева от дороги, за которым виднелись просевшие крыши частного сектора. Длинный, ехавший чуть позади Че, рванул следом в тот же палисад, а Железный, ехавший замыкающим, резко развернул велосипед и, под грохот второго залпа выстрелов с эстакады, с треском проломился сквозь кусты, росшие под вековыми деревьями на противоположной стороне улицы, уходя из-под огня стрелков.

За деревьями стоял двухэтажный дом с балконами на втором этаже, в окнах которого было чернó от бушевавшего там когда-то давно пожара. Тротуар перед домом был завален кусками фасадной штукатурки и засыпан прошлогодними листьями вековых вязов, что росли между тротуаром и проезжей частью. Соскочив с велосипеда, Железный сиганул в первое попавшееся окно и исчез в черном от копоти помещении.

— Ты как, Чебурашка? — спросил Длинный Че, оттаскивая товарища в глубь зарослей.

До автоматчика было метров тридцать. Длинный даже рассмотрел сквозь кусты место, где тот сидел — второй этаж, правое окно в торце здания. Но их с Че ублюдок не видел. Немного пострелял вслепую по кустам и перестал. «Патронов мало. Экономит» , — отметил Длинный.

— Рука… блядь… — прошипел Че. — Кость кажется целая, но хлещет… Накинь жгут, Лёха.

— Потерпи чуток, брат Чебурашка, потерпи… — Длинный подналег, покрепче ухватившись за здоровую левую руку товарища, которой тот обнял его за шею.

Затащив Че в распахнутую калитку первого попавшегося двора, Длинный усадил его у железных ворот. Достал из разгрузки жгут, аптечку и ППИ-1. Закатал выше локтя рукав, осмотрел рану: пуля прошила мягкие ткани предплечья, прорвав какие-то мелкие сосуды, из которых теперь и кровило, но кости были целы, и артерия не задета.

— Все в порядке, Коля! Не ссы! Это тебя «пятерка» поцарапала… жить будешь.

Длинный быстро обработал рану чистым медицинским спиртом (на медицинском складе Объекта его нашлось много), вскрыл перевязочный пакет и перевязал товарища.

— Ответь Молоту, Лёха, — сказал тогда Че, морщась от боли.

Только сейчас Длинный сообразил, что уже с полминуты из рации раздается голос командира:

— Длинный Молоту… Длинный, ответь Молоту… Длинный, упырь тебя задери!

— На связи, — ответил Длинный.

— Доложи обстановку.

— Попал под огонь противника. Предположительно, выродки. Не лысые. Перекресток Менделя и Оби́женок.

— Потери?

— Ара — двухсотый. Че — трехсотый, средней тяжести.

— Я Хохол. Вижу пидорасов на мосту, — вклинился в разговор командир правого охранения. — Иду убивать чертей.

— Давай, — ответил ему Молотов. — Только береги людей. Если что, просто прижми и жди нас.

— Командир Медведю.

— Слушаю, Медведь.

— Я на подходе. Иду дворами по Менделю. До контакта пятьсот метров. Если черти побегут, я их положу. Хохол, слышал?

— Хохол слышал.

— Смотри, уйдут за эстакаду в мою сторону, по мне не стреляй, и сам не высовывайся. Как понял?

— Понял тебя, Медведь.

— Молот Цезарю.

— Говори, Цезарь.

— Я на Обиженке, в районе Майкопской.

— Цезарь, блядь, не болтай лишнего! — одернул командира тыловой группы Молотов.

— Командир, поебать. Уже шумим… Короче, если побегут на меня, не суйтесь под мой огонь. Мужики, все слышали?

— Хохол принял. — Медведь принял, — ответили группники.

— Длинный принял, — сказал в рацию Длинный.

— Длинному закрепиться и не высовываться, — приказал Молотов. — По возможности поддерживать огнем Медведя и Хохла. По запросу обозначить себя.