— Купил?
— Купил, выкупил, освободил. Выкупил висельника, прямо из петли. После того как он выложил за меня все что у него было, с меня даже веревку не соизволили снять. Ваня сам вынимал меня, дрожащего от страха, балансирующего на шаткой лавке, что так и норовила уйти из — под ног, из петли. Только с того момента я начал жить.
Я был беспризорником, вором, и чуть не стал убийцей, за что и оказался в петле. Но прежде, выбивая показания, меня секли бичом, и когда я после этого не признал вины, то вырвали все ногти на ногах.
До сих пор не понимаю, что он нашел, во мне: полудохлом от побоев, сопливом пацане.
— Просто пожалел, — вздохнула посветлевшая лицом Марья, ожидая пока засохнет корка на потревоженной ране парня. Рана была зашита на совесть, просто одна из нитей прорвала плоть, что, в общем, было не критично. Оставалось просто обратно наложить повязку. Это все что она в данной ситуации могла.
— Может быть, — улыбнулся подмастерье. — Толку от меня не было, наоборот я прибавил Ване проблем. Сперва он пытался сам залечить мои раны, но во время пыток мне занесли в них какую-то дрянь. Спина сочилась гноем, пальцы на ногах распухли и посинели, у меня был постоянный жар, я был в бреду. Лекарка, к которой он меня привез, сказала, чтобы он купил мне домовину. Парень труп, говорила она, мол, есть, конечно, шанс, но мастеру с дыркой в кармане она ничем не может помочь.
Ваня лес недолюбливает. Нет, даже не так. Он чтит тех, кто в нем обитает. Потому не хочет брать заказы на леших и прочих безобидных сущностей, которые вечно мешают людям загаживать и портить лес. Но тогда он брался за любой заказ. Сутками не вылезал из леса и болот. Он приходил оборванный, усталый, избитый, искусанный, ел, спал и снова уходил на охоту. И так каждый день пока мне не стало лучше, и я не пошел на поправку. После, когда я встал на ноги, он набил морды лесорубам, купцу, что сбывал лес и еще нескольким заказчикам, и только лекарку что его доила, пожалел.
С тех пор, у меня никого на свете нет роднее, чем Иван.
Как ты думаешь, — с улыбкой обратился он к Марье, — может такой человек зверски высечь ребенка?
— Нет, — тихо вздохнула она, села на лавку и погрузилась в мысли. — Ты прости, что я так с тобой… Словом, нервы. Я не знаю, где я, и чего от меня хотят. Приносят еду воду, и ничего не говорят. Правда, в первый день насильно сделали укол, мол, я чем-то отравлена, после еще таблетки какие-то давали. Но зачем это все, и чем я отравлена так и не сказали. От неопределенности с ума сойти можно. Кстати, — она подняла усталый взгляд на Юру, — тебе тоже сделали укол.
— Значит, смерти нам не желают. По крайней мере, пока, — отвечал подмастерье, осматривая голые бетонные стены, на которых не было ничего кроме маленьких вентиляционных отдушин, в которые не просунуть даже головы. Вообще помещение очень напоминало тюремную камеру. Две широких лавки, крепко вмонтированный в стену умывальник, и некогда белый, а теперь покрытый ржавыми разводами нужник. Никаких окон, тусклый свет давала лампа, взятая в пыльный плафон. — Ты действительно была отравлена. Как, впрочем, мы и весь город, — скривил Юра лицо вспоминая облученных бешенных.
— Я так и думала, — вскочила Марья с лавки. — Я подозревала, что это не простая болезнь, только вот не поняла, что это за яд такой?
— Радиация, — ответил подмастерье.
— Что? — не поняла Марья. — Какая? Откуда?
— А откуда здесь электричество? Под нами реактор и судя по всему, он неисправен, ну или что-то в этом роде. Он каким-то образом облучил весь город. Жаль гвардейцев, там наверху. Пока они поймут, что к чему, если поймут вообще…
— Вас ведь будут искать?
— Не будут. Нашей разношерстной банде посоветовали убраться как можно скорей. Знала бы ты, что там наверху творится.
— Так расскажи, — улыбнулась она, — Откуда вы узнали, где я?
— Это все Иван, он неудачно расконтачил кадавра, в общем, ему крепко досталось, думали, не очнется уже, а он очнулся и сразу стал рваться на твои поиски.
Юра в подробностях рассказывал, обо всем, что произошло по дороге, показывал в лицах, то привирал, то опускал неудобные моменты. В конце концов, расходился так, будто рассказывал сказку, и явно переборщил с пафосом:
— Ванька, махая мечом, рубил налево и направо, пока на помощь не подоспели гвардейцы короля, и вместе мы, сломив напор врага, взяли этот замок. Осталось только спасти вас принцесса, — расхаживая по камере с глумливым лицом, декламировал он.
— Погоди, а меч, откуда? — не поняла Марья.
Читать дальше