Дмитрий Коробкин - Мастер третьего ранга

Вера не ответила. Она просто глупо захихикала, наконец, не сдержалась, и краска хлынула на ее лицо.

— Вот мы дуры, — прыснула Настя. — Ой, каша подгорает, — смеясь спохватилась она и стала помешивать варево в котелке. — Вера, прошу, не обижайся на меня, — вдруг искренне попросила она.

— Да я и не обижаюсь.

— Ну, я ведь вижу. Вер, я сама знаю, что я зараза и стерва еще та, но ничего не могу с этим поделать. Я не хочу никого обижать, но все время, обязательно вылетает из меня всякая дрянь. Не могу я сдерживаться. Будто проклятие какое-то. из-за этого у меня не было друзей. Ну вот такая я. — Сделалась грустной Настя. — А Полынь, моя внутренняя стерва невзлюбила, только за то, что она такая красивая. Я против нее ничего не имею. Но ревность душит, и зависть. Так и подмывает ей сказать какую — нибудь гадость.

— Ну, ты чего? — проникновенно обратилась к ней Вера. — Не кисни подруга, — подмигнула она. — Я не злилась на тебя и не злюсь. Но и ты не обижайся, когда я тебя торможу. Я ведь ради твоего блага. Иван, хоть и не показывает, но весь на нервах. Не сдержится и прогонит нас взашей.

— Спасибо подружка, — счастливо улыбнулась Настя. — Мир? — протянула она мизинчик.

— Мирись — мирись и больше не дерись! — сплетя мизинчики весело проскандировали колдуньи и обнялись.

Юра судорожно вздохнул. Вместо того чтобы расслабиться он хотел в тот момент только одного, о чем с большим трудом, тут же запрещал себе думать. Полынь источала такой сладкий, такой манящий запах, что начинала кругом идти голова.

— Полынь, — с трудом прошептал он. — Ты мне не помогаешь. Сбавь обороты.

— Прости, — вдруг опомнилась она и ослабила натиск энергии. — Я не рассчитала сил.

— Почему на меня действуют твои чары? — спохватился Юра.

— Я не подумала, — извинялась лесавка. — Это твоя кровь во мне. из-за нее все.

— Больше так не делай, пожалуйста, — попросил парень наконец, справившись с нахлынувшим возбуждением. — Что делать со змеем?

— Просто посмотри на него. Постарайся его почувствовать. Вас связывает неразрывная нить, — более не вызывая возбуждения мягко вещала Полынь. — Почувствуй эту нить, и двигайся по ней, но мягко и осторожно. Он еще молод и всего на свете боится. Покажи, что ты ему не враг, ты друг и не хочешь ему зла.

Юра настроился и стал искать ту самую нить, среди буйства энергий. Долго ничего не происходило. Вокруг была просто дикая мешанина из эманаций боли умерших людей. Они наоборот сбивали его еще сильнее. Эхом проносились крики ужаса, плачь и мольбы. Они пытались в него проникнуть, завладеть чутким разумом. Но вот он обнаружил нечто иное и холодные, липкие щупальца энергии смерти стали отступать прочь. То, что он нашел, было словно дуновение теплого ветра. Трепещущий энергетический поток.

— Нашел, — тихо, стараясь не упустить найденную нить, сказал Юра.

— Не приказывай, проси, — продолжала направлять его лесавка. — Принуждение порождает страх и злобу. Насильно, он лишь будет тебе служить и исполнять приказы. Но не жди верности и дружбы от раба. Покажи ему, что ты не хозяин, ты просто друг.

Юра осторожно двинулся по потоку, при этом понимая правильность слов Полыни. Он ни разу не слышал, чтобы Иван приказывал, что — либо Фоме или Грому. Наставник действительно просил. Вот в чем был его секрет. И только сейчас, лесавка открыла ему глаза на истинную суть этой волшебной связи.

Парень закрыл глаза, теперь он смог увидеть нить, что связала его со змеем. Она казалась мощным потоком, но он увидел, что на самом деле она тоньше паутинки, и при этом источает мягкий, ровный свет. Боясь случайно оборвать ее прикосновением, он мысленно двинулся к ее концу. В конце было небольшое трепетное нечто, что он пока не мог рассмотреть.

— Открой ему навстречу душу, — слышался отдаленный голос лесавки. — Подари ему свое тепло.

На другом конце паутинки оказался маленький, хрупкий, светящийся змееныш. Он был испуган, махал крошечными крылышками, пытаясь улететь. Он клевал и старался порвать паутинку, что держала его в безграничной пустоте. Он тоненько пищал, чувствуя, что не может избавиться от капкана, в который попал. Юре показалось, что малыш просто испуганно плакал. И это действительно было так.

— Тихо малыш, — успокаивающе обратился к нему Юра. — Я не хочу тебе зла.

Он подставил руку и легонько повел ею вверх, будто пытался поймать на ладонь невесомую пушинку. Крохотный змей действительно оказался легким, будто пух, и хрупким как снежинка. Он опустился на его ладонь, сложил крылышки, свернулся змейкой и испуганно задрожал.