Дмитрий Коробкин - Мастер третьего ранга

— И этой херней вам забивают голову? — с кислым выражением лица хмыкнул Юра. — Это бред.

— Он прав, — согласился Иван. — Вам просто промывают мозги и используют в своих целях. Я пока не понимаю в каких, но все что вам здесь рассказывают, ложь.

Вы просто пешки, с бессмысленными идеалами. И судя по всему, вы слишком заигрались в вершителей судеб человечества.

Вы убийцы. Обычная мразь. Были уже такие радетели всего человечества, что измеряли всех одной меркой, а тех, кто в эту мерку не вписывался, пачками травили газом и жгли в крематориях. Только знаешь, что с ними сталось?

То, что будет с вами, когда вы сделаете все грязные дела для своих хозяев. Вы будете болтаться в петлях. И сунут туда ваши головы, те, кто сейчас заливает это дерьмо в ваши уши.

— Нет — нет — нет! — не желая слушать Ивана стала сучить она ногами. — Ты не прав!

Юра глядя на ее упорство грустно улыбнулся, мол, что с умалишенной возьмешь. Иван встал и поднял девушку на ноги. Он освободил ей руки, а она непонимающе смотрела на него, растирая затекшие запястья.

— Проваливай, — сунув в ножны на ее поясе нож и махнув рукой сказал он. — Дай Бог, чтобы твои мозги на место встали. Чего смотришь? Иди, и лучше добровольно сдайся властям, иначе петли тебе не миновать.

Не веря, что ее отпускают она, часто оглядываясь, и ожидая получить пулю в спину, побрела на отсветы пожара.

— Слушай, — обратился Юра к Ивану, провожая взглядом медленно удаляющуюся девичью фигуру. — Что-то на нас тут как-то не особо наступают.

— Некому, — вдруг подала голос одна из пленных женщин. — Там одни ведьмы. Они и стрелять то толком не умеют.

— А чего не бросят все и не бегут? — задал резонный вопрос мастер.

— Там такие же фанатички как эта, — она качнула головой в спину удаляющейся фигуры. — Они не дают, а остальные боятся, что вы их порешите.

— Вы значит не такие? — хмыкнул мастер. — А какие тогда?

— Мы вообще убегали, когда вы нас поймали, — пожала плечами она. — Говорю же ведьмы мы. Накладывали заклинания, заряжали браслеты, зачаровывали пули, со знаками экспериментировали, которые нам староста приносил.

— Полынь, она правду говорит?

— Да. Нас они не трогали. Только их заклинания нас сдерживали.

— Что ты собиралась с ними сделать, в случае победы?

Полынь задумалась. Думала долго. Но потом просто по-человечески пожала плечами.

— Не знаю. Пусть ваши, то есть люди решают.

— Так, — обратился Иван, к пленнице. — Сейчас мы вас отпускаем, а вы пробираетесь к своим. Доносите до них следующее: пусть сдаются, стихийные их не тронут. Мы тоже, пойдете на суд людям. На все десять минут.

— А если через пятнадцать минут они не сдадутся, — прищурившись, сказал Юра, материализовав в руке огромный пламенный шар. — Я выжгу нафиг все и всех, что окажется у меня на пути.

Судя по их виду, Юрины слова до них дошли лучше и быстрее, чем слова наставника. Женщины встали и закивали, подставив связанные руки. Их развязали, и они исчезли за сломанным забором.

— Ну, зачем ты, — неодобрительно покачал головой Иван.

— Да ничего я не сделаю, силы на исходе, — устало улыбнулся парень. — Это был просто фокус, на который меня хватило.

Под тент мотовоза догружали последние ящики. Мужчины спешно, но аккуратно расставляли ящики так, чтобы в фургоне хватило места, приближенным старосты и им самим.

Староста и пятеро его приближенных бойцов с оружием в руках, стоя у мотовоза, прислушивались к редким выстрелам. Пожилой мужчина краем глаза следил за тем, чтобы в спешке чего не забыли.

Пара ведьм, колдовали над тентом. Под хмурыми взглядами бойцов они выкладывались из последних сил.

Прибежал запыхавшийся Слав с факелом в руках.

— Ну? — нервно спросил староста.

— Обслуга в ноль, — отдышавшись доложил он. — Барак поджог и сразу сюда.

— Молодец, — довольно произнес староста и выстрелил из пистолета ему в лицо.

Заливая грохотом узкий дворик, задергались автоматы в руках приближенных старосты. Грузившие ящики бойцы, даже не успели понять, что произошло, как пули прошили их тела.

Одна из ведьм попыталась прикрыться защитным заклинанием, но на совесть заколдованная ею же пуля прошла сквозь него, и она с хрипом, упала за широкое колесо мотовоза.

Староста, вытянув шею, с места осмотрел тела. Ведьма, упавшая за колесо еще была жива. Он обошел фургон и выпустил несколько пуль ей в спину, затем прищурился и выстрелил в тент.

Пуля отскочила от брезента, словно от брони. Он удовлетворенно ухмыльнулся. И повернулся к разгорающемуся пламени, что крупными языками жадно лизало серые доски, из которых был сколочен барак для пленных. Из его, заполняющегося дымом нутра, доносились крики, мольбы и плач. Но выбраться пленные не могли.