Николай Башмаков: Дом на плоту

Америка со своими прислужниками созывала одно заседание за другим, пытаясь решить, что с этим взбунтовавшимся народом делать, но, получив по носу в «маленькой» Белоруссии, вводить оккупационные войска на огромную территорию России, не решалась.

Вот в этой чехарде Илья, как и сотни тысяч других российских офицеров, остался без жилья и работы. Часть находилась на территории одной из национальных республик, и сразу после образования «независимого» государства ему, как офицеру некоренной национальности, было предложено сдать должность, освободить квартиру и покинуть «страну».

Деваться было некуда, и они поехали к дальним родственникам в таёжный посёлок, который поразил их всеобщей нищетой, отсутствием какой-либо работы и всепоглощающим пьянством.

Месяц прожили в тесном, перенаселённом людьми домике, а потом, договорившись с охотниками, махнули на все лето в тайгу. Здесь, в охотничьей заимке, небольшом рубленом домике с баней, они занимались тем же, чем и остальное население в этих краях. Собирали грибы, ягоды, орехи, ловили рыбу. Консервировали и сушили эти таёжные дары, готовясь к длительной сибирской зиме.

Жизнь эту можно было считать за отпускной отдых, если бы после неё было, куда вернуться. Но в этом-то все и дело. Найти «свой дом» в царившем хаосе среди миллионов сограждан, оказавшихся в подобном положении, было непросто. Впрочем, если не думать об этом, таёжная жизнь без суеты и ежедневной негативной информации им с женой даже нравилась. Чего нельзя было сказать об их сыне Алёшке.

«Дитя Интернета», привыкшее к виртуальной созерцательной жизни, с большой неохотой выполняло обязанности жизни реальной, по его оценке, скучной и примитивной. Любое занятие, не связанное, опять же, по его выражению, «с работой мозгов», вызывало у сына внутренний протест. Алёшке было тяжело без любимого компьютера, скучно без американских боевиков, его угнетало отсутствие тусовки со сверстниками. Ему была в тягость всякая работа, связанная с физической деятельностью. Заготовить дрова, разжечь костёр, принести воды, отправиться на сбор грибов или ягод — все это их единственный отпрыск делал под большим нажимом и через силу. В отличие от родителей не любил он и читать. Светлана, филолог по образованию, даже сюда, в тайгу, приволокла целый рюкзак с книгами. Алёшка сделал попытку заняться чтением. Хватило его ровно на три дня. За это время он осилил современный малоформатный детектив, который, по всей видимости, только из-за большого количества трупов автор причислил к романам. Единственной отрадой для их двенадцатилетнего ребёнка был радиоприёмник. Сынуля, лёжа на топчане, готов был слушать его с утра до вечера. Но и это «окно в большой мир» закрылось. Приёмник не перенёс диких перегрузок и варварского обращения и замолчал…

Однако все это Илья как-то мог пережить. Не мог он взять в толк одного. Откуда у Никитина младшего полное безразличие к рыбной ловле? Как могло получиться, что его родная кровинушка проявила полное равнодушие к азартному действу, которым настоящие мужчины увлекаются со времён каменного века? Видимо, все эти разговоры про наследственность, гены и прочее — чушь. Даже при полном отсутствии этих самых генов по мужской линии он просто обязан был с азартом собирать грибы и ягоды. Женщины начали заниматься этим делом ещё раньше, чем первый мужик убежал от них на рыбалку. Нет, похоже, эти «товарищи учёные» просто всех дурят… Иначе сидел бы сейчас сын с ним рядом. Хотя, если быть справедливым, Алёшка пару раз на речку выползал. Но потом зачихал, простыл, его искусали комары, да вдобавок ко всему у него разболелась голова. И пришлось Никитину старшему заготавливать рыбу в полном одиночестве.

Неторопливый бег мыслей Ильи неожиданно был прерван. Нет, ничего чрезвычайного не произошло. Разморённая жарким солнцем тайга сохраняла тишину и спокойствие. Но глаза рыбака помимо его воли уловили изменение и немедленно выдали сигнал, заставив головной мозг отказаться от внутренней работы и перейти к оценке внешних раздражителей. Оценка была необычной. Илье показалось, что течение речушки вдруг стало замедляться и в какой-то момент остановилось совсем.

«Что за бзик? — удивился он, — Уж не перегрелся ли на солнышке? А может это оттого, что смотрю все время на воду?»

Илья встряхнул головой, посмотрел на росший вдоль берега кустарник, перевёл глаза на притихший без ветра сосняк и снова посмотрел на водную поверхность. Теперь диагноз требовался ещё более суровый. Вода двигалась вспять… Против течения…