Григорий Ярцев - Хроники Каторги - Цой жив еще

Цой знал, где искать - в жирвяках, что ползают в толще почвы, разрыхляя и вбирая в себя ее влагу.

Плиту, на которой сидел, решил обезопасить, оставив благоухать флягу с мочой. В случае опасности вернется по запаху; такой ни с чем не спутать. Уложил рядом добро, с собой взял Бугая, нарукавник с пыльцой и закрепил стяжку тросом между запястьями. Жирвяка и зрячему одолеть сложно, пусть тварь и медлительна, но в слепую, - в новинку искателю. Как-то он обнаружил остатки снимка, на котором с трудом разобрал запечатленных крохотных человечков и невероятных размеров червя, выныривающего из волнистых песков и разинувшего пасть, усеянную сотней зубов. Радовался тому, что не встречал таких мест в Каторге.

Сновал по земле, пытаясь отыскать рыхлую породу; именно под такой буравят почву жирвяки и издают характерный звук, следуя которому их можно выследить. Так и не смог вспомнить название слепого животного, роющего землю, на которое сейчас походил. Крут? Грут? Нет, никак.

Земля под ладонями слегка провалилась - оно.

Извалялся в ней весь, привлекая внимание. Жирвяки прекрасно чувствовали землю, вибрацию, как пауки паутину, а Цой посягнул на самое ценное - территорию монстра. Взяв Бугая, ждал шевеления поверхности; только так мог почувствовать и предугадать его передвижения и только сейчас голову посетили мысли о том, какие повреждения наносит оружие; искатель буквально не видел револьвер в действии - слышал только сухой звук выстрела. Может Бугай мокрого места от жирвяка не оставит, не говоря о запасах воды, собиравшихся в окольцовывающих его тело мешках.

Рисковать нельзя.

Звякнув браслетами, несколько раз резко дернул руками в стороны, проверив трос на прочность. Высвободил одну руку от оков. Притворяясь добычей, перекатывался по земле и телодвижениями призывал жирвяка. Вскоре замер, ощутив брюхом легкий толчок, а следом - как взбугрилась почва.

Ползет.

Вытянул босые ноги к месту, откуда, по его расчетам должен был появиться жирвяк. Предсказуемая тварь, ведомая инстинктами, вылезла на поверхность левее, но это не помешало искателю подстроиться под надвигавшуюся пасть.

Ощутил вязкую жижу, обволакивающую пальцы ног и поднимавшуюся выше. Шинкующие резцы, впившиеся в голень и икры, спиралью рассекали плоть. Терпел боль. Чувствовал кровь, покидавшую тело. Жирвяк почти достиг колен.

Сейчас.

Сел рывком, приподнял ноги и просунул трос под жирвяком, скрутил. Струна въелась в липкое туловище и разделила надвое.

Освободив кровоточащие ноги, Цой схватил еще сокращавшееся отсеченное туловище и ползком потащил к безопасному месту. Уже там, снял повязку с глаз, забрался внутрь жирвяка и стал давить телом, жадно разрывать пальцами мешковидные наростки, содержавшие воду. Омыл лицо, напился до боли в животе. Неочищенная вода; позже искателя пронесло. Дважды. Но исцелиться хватило.

Выбравшись, открыл глаза - заболели даже от потускневшего света Пепелища. Ничего. Привыкнут.

Огляделся.

Оказался прав. Обрадовался, когда собственными глазами вновь лицезрел уродливое великолепие долины железных цветов: искателя встретили беспорядочные ряды массивных тарелок, направленные во все стороны в бессмысленных поисках неизвестного. Самые крупные, достигавшие сотни метров в диаметре, осыпались под тяжестью времени и превратились в иссушенные скелеты самих себя. Тонули в пучине земли и плюща, а за ними, вдалеке, разрывая черным металлом облака, высился Обелиск.

Пепел валил крупными хлопьями. После йухов всегда так - проходят, оставляя позади падающие обломки острых кусочков мозаики. Ветер выл подобно стае теневолков, слизывая с изъеденных временем антенн скрежетавшие пласты обшивки, и уносил за собой неведомо куда. Когда-нибудь йухи доберутся и сюда, вырвут железные цветы, раскидают их по округе, но новые не взрастут, и долина превратится в равнину.

Красные от ржавчины тарелки багровели на фоне мрачнеющего неба. Близилась ночь, и Пепелище - худшее место Каторги, чтобы ее провести. Безумный ор крикунов не позволит сомкнуть глаз; их вопль лез под кожу, заставляя волосы вздыматься от ужаса.

Забравшись на антенну, желая уберечься от опасности, искатель вывалил содержимое ранца, разложил размякшие пайки в надежде высушить. Пошарил внутри: затычка для ушей осталась одна, вторую, видать, забрал йух. Оторвав зубами клок от лоскутов бесьей кожи, скатал его в шарик и запихал в ухо, в другое воткнул затычку. Зазвенела тишина, но с одной недозатычкой крикуны утопят ее в визгах. Хорошо хоть не слышал чавканья внизу, где огнедыхи глодали тушу убитого им жирвяка. Сегодня ящерам не пришлось охотиться, искатель сделал все за них. Он получил воду, они - мясо. Каторга даст тебе все, главное знать, чего хочешь; только на счастье никак не расщедрится.