Михаил Самороков - Библиотека Будущего [СИ]

─ А предлагаю я вот что. Не далече, как завтра ты по всем новостным каналам объявляешь о том, что, в честь хренадцатого празднования Дня Города, которое состоится ровно через неделю, ты собираешься объявить амнистию. Для некоторых, особо отличившихся в деле укрепления и процветания... пусть там твои райтеры что-нибудь накидают, короче, ты предлагаешь простить пару-тройку Изгнанных. Естественно, меня в их числе. Не, так а что я ─ не заслужил? Хотя бы просто помиловать до уровня самого-пресамого сантехника. Говночерпия и дерьмовоза. Всё, народ обсуждает, суета-муета, на целую неделю я как-бы стану фигурой, которую все будут обсасывать. Только вот, меня здесь не будет. Кто может подумать, что потенциальный прощённый куда-либо намылится? По сути, он должен сидеть на попе ровно, всем кланяться, чистить зубы три раза в день, и пахнуть хотя бы шинелью. В которой он ходит. Всё равно, днём меня невозможно отличить от других крыс. А ночью я лавочку прикрою. Сегодня. Раздарю кучу макулатуры, подкину десяток ценных вещей, всё равно у меня есть дубли... Скажу, что на неделю закрываюсь. И свалю по-тихому из Города, сам знаешь, за чем и куда. Недели мне хватит, чтобы добраться до Порогов, а вот там, если мне повезёт, и я заберу «Руководство», то вот тогда можешь хоть весь Город поднять, и мне навстречу отправить. Тогда уже нам будет, что терять. Не будет только одного у нас с тобой, дядя. Права потерять.

─ Это безумие. В одиночку...

─ Что значит ─ «безумие»?! А то, что я уже там был в одиночку ─ это тебе как?

Библиотекарь ошарашенно замолк. Видно, такая мысль как-то не пришла ему в голову, хотя странно это. Обычно, дядя частенько отвечал на ещё незаданные вопросы, и думал не на пять ходов вперёд, а на целую партию. По крайней мере, мне удавалось выиграть в шахматы всего одну партию из трёх. Стареет, наверное, дядюшка.

─ Значит, неделя. Прощение я продавлю, это не проблема. Моих в Совете ─ две трети, остальные даже не пикнут. А когда ты вернёшься, не «если», а «когда», тут уж все остальные за твою полную амнистию обеими руками проголосуют. «Протей» ─ это возрождение цивилизации. Такой, какой она было до Последней Войны.

─ Только у меня будет одно-единственное условие. И ты дашь мне слово прямо сейчас, что мои бредовые идеи ты ещё разок пересмотришь. И подвинешься. Со всем твоим Советом. Книги должны давать Знания всем, и даром. Без очередей, без элитных списков, без этой всей вашей... ─ я замолчал. ─ Хоть детей пожалей. Делаете из них послушных сервов, без права на собственные мысли.

─ Хорошо. Я даю тебе слово. Я подумаю, где мы сможем дать послабление режиму. Ты только возвращайся. И не с пустыми руками. Доволен? ─ Библиотекарь встал, брезгливо отряхнул запачканную пылью мантию, и неожиданно протянул мне руку. ─ Удачи, Вик!

Я ушёл под утро. В самый разгар «собачей вахты», когда ещё не светло, но уже и не темно. Ушёл своим личным лазом, предварительно раздав все запланированные долги. К слову сказать, выйти из Города гораздо проще, чем в него войти. Бреши в стене, действительно неприступной, имели одну весьма интересную особенность ─ двигаться по ним можно было только в одном направлении. Стенки лаза представляли собой тонкие эластичные наноиглы из поликарбона, полностью заполняющие внутреннее пространство полуметровой трубы. При движении вперёд иглы просто подавались в разные стороны, пропуская тебя дальше. А вот попытайся ты замереть, или хотя бы немного двинуться назад... Я бы не позавидовал тому, кто попробует такое провернуть. Длина лаза составляла порядка трёх метров, иглы заполняли внутренний объём очень плотно, и приходилось прилагать определённые усилия для продвижения вперёд. Но выбраться за стену ─ это только треть дела. Нужно было ещё и суметь от неё отойти. А потом ─ вернуться. Хотя, возвращаться проще всего было через ворота. Имеющим вид на жительство в городе войти в него, так сказать, официальным путём, было проще, чем искать альтернативные источники проникновения. Которые тоже существовали, но за столько лет никто из Падали так и не смог обнаружить их самостоятельно. Крысы умеют тщательно хранить свои потайные ходы. А за забором в достаточном отдалении от Стены определить, кто ты есть на самом деле, практически невозможно. Там все выглядят примерно одинаково.

Город имел четыре входа-выхода, ориентированных чётко по сторонам света, возле которых и ютились всякого рода выжившие. Там существовали рынки, где жизнь кипела круглые сутки, особенно - по ночам. Там существовали даже официальные представительства, охраняемые неподкупными Искателями, которые имели весьма и весьма интересные плюшки от Города. Внешнеэкономическая политика Города строилась на тесном взаимодействии с представителями Падали, ибо ресурсные экспедиции в последнее время приносили всё меньше и меньше пользы, постепенно замещаясь банальным натуральным обменом с жителями Застенья. За несколько столетий существования Города и пригородов все мы, уцелевшие после войны, смогли найти тот самый золотой баланс, позволявший нам и им жить более-менее мирно. Попытки штурма случались, как же без этого. Рано или поздно, кто-нибудь из местных царьков, или предводителей банд, таки откапывал что-нибудь эдакое, и начиналась потеха. Которая заканчивалась всегда одинаково ─ всех выживших после неудачного штурма выстраивали перед представительством, и кто-нибудь из Отцов-Командиров зачитывал условия санкций, налагаемых на пригород, со стороны которого начинался штурм. Обычно, это был срок моратория на медицинскую и продовольственную помощь, в зависимости от степени ущерба стенам Города. После чего выживших просто разрывали на части те, кто по их прихоти лишился еды, воды и лекарств. Весьма показательно. После этого сама мысль о штурме Города, высказанная вслух, могла привести к немедленному побиванию камнями, арматурой, да и просто руками и ногами. Дядя недаром так долго занимал должность Библиотекаря.