Даниил Куликов - Пчелиный Рой. Уплаченный долг

Батя смерил его взглядом.

- Держите наблюдение, сынки. – сказал он.

Ярл ушёл без слов. Батя тише, а Кваз пришёл к выводу, что он стал совершенно бесполезен. Именно с него всё и началось – ссора с Роем, уход последнего, пленение мурами, и именно сейчас он мог только сидеть и наблюдать, и ничего не мог сделать. Уайт тоже был в плохом настроении, но по крайней мере не чувствовал себя предателем. Всё катилось под откос.

- Не переживай. – тихо сказал Уайт хлопнув его по предплечью. – Мы ведь не будем штурмовать этот рейхстаг. Просто попадём внутрь, устроим небольшую диверсию, и под шумок заберём Роя.

Кваз помолчал, а затем сказал:

- Знаешь, я просто боюсь, что они стали осторожней, или умней. Рой говорил, что этот Чалый очень опасный и умный человек. Он не просто шестёрка внешников, или торчок, он – глава подпольной организации в этом аду, который до сих пор остался в живых, хотя на него ведётся такая охота.

- Не ссы. – ободрил как мог Уайт. – Против таких людей как Батя и Рой он долго не продержится. А если бы Саша подключилась, или Еврей, так он вообще бы коньки отбросил на раз.

- Угу. – мрачно кивнул Кваз.

- Скажи, а о чего ты хочешь? – спросил Уайт. – Снова стать человеком?

- Ммм… - Кваз задумался. – Пожалуй нет. Я уже переболел этим чувством, я уже понял, что обратно человеком мне не стать. Не скажу, что квазом быть приятно, но уже не так больно от этого. К тому же, став квазом, я познакомился с Роем и стал его другом.

- Говорят, раньше он был нелюдимым и молчаливым? – спросил Уайт.

- Да, так и было. – согласился Кваз. – Таким, какой он сейчас он стал потом. Знал бы ты, как он психовал, когда мы впервые познакомились…

- А чё так?

- Ну представляешь, появляется здоровый незнакомый тип, с мышлением как у дебила, и рожей мама не горюй, садится на коврике перед твоей дверью и не хочет уходить. И причём сидит там, пока споровое голодание с отключкой не начнётся.

- А потом?

- А потом, представь, что ты откачал его, дал пакет горошин, живца, и предложил помощь – устроить в охрану, или ещё куда, а он всё равно не уходит, а горошины возвращает.

Уайт тихо засмеялся.

- Когда я вернул ему горошины, я думал он меня убьёт. Он очень сильно психовал.

Уайт продолжал тихо смеяться.

- А потом?

- А потом, как видишь мы стали хорошими друзьями. – сказал Кваз и помолчав добавил. – А потом я сделал глупость, когда увидел, как он разделывает заражённых. И теперь как видишь, его со мной нет.

- А Батя специально спускался узнать, чем он занимается. – сказал Уайт. – Потом вернулся и объяснил, что он просто измеряет толщину брони заражённых и места где кость наименее тонка, плюс другие исследования.

- Как видишь, даже у Бати хватило ума подойти и спросить, в чём дело. – с горечью сказал Кваз. – А у меня нет.

- Да не волнуйся ты, всё будет нормально.

- Ты не знаешь, как он сидел со мной ночами, когда я ещё был без пальцев. – продолжил Кваз. – Ставил капельницы и дежурил, смотрел, чтобы я не умер. Как мы потом ходили по кластерам и он искал для меня одежду. Он смеялся тогда… А потом, мы вместе охотились, и он рассказывал те секреты, которые не знает никто. Секреты, которые открыл он сам… А ещё смотрели кино…

Уайт присвистнул.

- Тогда у нас есть ещё больше поводов, чтобы спасти его. – подытожил он. – Похоже мне и Бате, да и Ярлу очень повезло, когда вы нас нашли. И я тоже помню, как получал капельницы. Капельницы после того, как от голода почти потерял способность двигаться, и тихо умирал без живца лёжа на холодном бетоне. Лёжа и выглядывая окно, надеясь, что случиться чудо и мы спасёмся… Глядя как умирают Батя и Ярл.

Кваз тактично промолчал. Воспоминания были не из лучших.

- Когда всё кончится куплю ему тротила. – предположил Кваз. – Знаешь, это его любимая взрывчатка, он рассказывал о ней описывая её преимущества. Ты разбираешься во взрывчатке?

- Ну… Не слишком хорошо. – сказал Уайт. – Я знаю, что например октоген сильнее тротила в одну целую и семь десятых раз, но очень чувствителен к ударам и ядовит… Тетрил тоже сильнее в одну и двадцать пять, но тоже чувствителен к ударам и растворим кажется в ацетоне… Гегсоген – сильный яд и к тому же чаще всего порошок неудобный в применении… А почему ему так нравился тротил?

- Не знаю. – вздохнул Кваз. – Но он говорил, что тротил не чувствителен к удару, прострелу, огню, искре, трению, химии. Не вступает в реакцию с твердыми материалами, не растворяется водой, и его даже можно хранить в воде, он не изменит свойства.