Василий Криптонов - Летящие к Солнцу 1. Вопрос веры

– Вероника уже мертва, – пробормотал Джеронимо, сосредоточенно колдуя над экраном смартфона. – И мне ее безумно жалко. Но лучшее, что я могу для нее сделать – идти вперед.

Я прислушался. Со стороны каморки доносились только голоса – злые, резкие, – но не выстрелы. Должно быть, Джеронимо имел в виду что-то другое.

– А, вот, нашел!

Послышалось приятное гудение. Я поднял голову и увидел, как из открывшегося люка спускается, будто образуясь из воздуха, ступенька за ступенькой, трап.

– Теперь ваш выход, сеньор Риверос, – улыбнулся мне Джеронимо.

В салоне и в кабине пахло горелой проводкой и свежесваренным кофе – очевидно, не настоящим, а ароматизаторами. Я сел в кресло первого пилота и запустил электронику. Джеронимо, пристегнув ремень в кресле рядом, тут же принялся что-то настраивать в смартфоне.

– Запускай пока, – сказал он. – Я попробую открыть ворота. У них тридцать пять различных кодов, их гоняют в случайном режиме месяц, потом меняют весь набор. Надо перебрать…

Я его не слушал. Передо мной тысячью огней горела приборная панель. Я потыкал одну из кнопок, но без особого результата.

– Трап только дистанционно убирается?

– Черт, да! – воскликнул Джеронимо. – Проклятие, надо выйти из интерфейса… Ага, вот, сейчас.

Я почувствовал какими-то рудиментами дара Риверосов, как поднимается трап, закрывается люк. На панели зажглась еще одна лампочка, показывая, что самолет загерметизирован.

Я запустил двигатель и с сомнением покосился на Джеронимо.

– Твоя сестра и все те ребята без респираторов. Откроешь ворота – произойдет декомпрессия. В момент вылета в ангаре не должно быть людей.

– Так, – буркнул Джеронимо, пока его пальцы с невероятной быстротой сновали над экраном. – К чему ты клонишь?

– Они все могут погибнуть, – пояснил я. – Открытие-закрытие ворот – не меньше пяти минут, плюс выезд. А если что-нибудь заклинит?

– Заклинит, – поморщился Джеронимо, убирая гаджет в карман. – Ни один код не подходит, или я что-то перепутал. Давай так, ворота не слишком толстые.

– Прикалываешься? – покосился я на него.

– Что? Я изучал сопромат. Вынесешь ворота, почти не погнув, самолет не пострадает. Собственно, с тем расчетом они и строились.

Джеронимо смотрел куда угодно, только не на меня. Сквозь стекло проникал голубой неоновый свет, от панели исходило темно-красное сияние, и в этом смешении мне казалось, Джеронимо мертвенно-бледен.

– Ты меня не слышал? Твоя сестра там. Она может не успеть добежать до кислородного баллона или герметичного помещения. А еще температура…

– Она тебе руку вывихнула – забыл? – чуть ли не взвизгнул Джеронимо. – Или тебя это и останавливает?

Он взялся за рычаг и плавно повел его вверх, наращивая обороты. Кабину затрясло.

– Чтобы разблокировать колеса… – начал Джеронимо.

– Я знаю, как разблокировать колеса.

– Тогда в чем дело?

– В твоей сестре.

– Она тебе так сильно понравилась? Может, выйдешь и проживешь с ней остаток жизни?

– Кажется, она как раз что-то такое хочет предложить.

Джеронимо, наконец, повернулся ко мне, раскрыл рот, да так и замер, увидев пистолет, приставленный к моему затылку. К пистолету крепилась рука, плавно переходящая, собственно, в Веронику, за спиной которой висел трофейный автомат. Я начал со скошенных глаз, потом стал медленно поворачивать голову и, ободренный отсутствием своих мозгов на штурвале, улыбнулся:

– Приветствую, сеньорита! А мы как раз о вас говорили.

– Я слышала, – прозвучал ответ.

Ствол теперь упирался мне в висок и казался частью некой стальной конструкции: неподвижный, жесткий. Этой стальной конструкцией была сама Вероника, только вот глаза ее отчего-то потускнели.

– Не вздумай сопротивляться, – тихо сказал Джеронимо. – Она убивать научилась раньше, чем ходить.

Эта мысль меня пленила. Всегда приятнее довериться профессионалу, чем в кромешной тьме с вывихнутой рукой карабкаться на виселицу, чтобы закрепить веревку. Я бы, наверное, дернулся, попытался вскочить, или сделал бы вид, что хочу отобрать пистолет, но тут заговорила Вероника. И я не смог пошевелиться, услышав невыразимое отчаяние в ее голосе:

– Вот, значит, как? – Задрожал и опустился пистолет. – О нем ты беспокоишься, а мне хладнокровно приговор подписал. После всего… всего-всего?

Я посмотрел на поникшего Джеронимо, чувствуя, что полностью разделяю чувства Вероники. Не очень-то хотелось пускаться в путь с человеком, который так легко жертвует сестрой.