Георгий Старков - Ночь

— Нет! — крикнула я, но было поздно. Джо разжала пальцы. Я кинулась на край, вгляделась вниз, надеясь увидеть бельчонка. Но его уже не было видно. Лишь синие скалы далеко внизу и ручейки, текущие между ними бурным потоком. Всё во мне перевернулось. Небо стало землёй, земля взмыла в небо. Я оказалась между ними, зависшая на высоте сотен футов.

Оглянувшись, я увидела, что Джо улыбается. Вот тут-то я и выругалась так, как не ругалась никогда прежде. Самым мягким из эпитетов, которыми я наградила свою сестрёнку, было «поганая сука». Джо продолжала сохранять весёлую улыбку на лице, и когда скоро моя ярость выдохлась, мне стало очень страшно.

— Зачем ты это сделала? — спросила я, поднимаясь на ноги. Желание накинуться на Джо и сомкнуть пальцы на её горле дурманило мозг.

«О, действительно, зачем? — переспросила она. — А я вот думаю, почему лжецы всегда окружены себе подобными? Где ты нашла этого маленького врунишку? Кажется, если Великая и Непогрешимая Анна того пожелает, он будет твердить, что дважды два будет пять».

— Я убью тебя, — сказала я и сделала шаг к ней. Джо не сдвинулась с места. В тёмных-тёмных зрачках заиграл нехороший огонёк.

«Не убьёшь, Анна. Потому что уже убила».

— Во что ты превратилась, Джо? — второй шаг. Теперь нас разделяло расстояние в две вытянутые руки.

«Всего лишь в ту, которая жаждет отмщения за несправедливую смерть. После восстановления справедливости меня ждёт небо. А тебя — преисподняя. И там нынешнее положение дел тебе покажется раем».

— А тебе почём это знать, Джо? — шаг вперёд. — Ты стала Господом Богом, чтобы решать это за Него?

Улыбка исчезла с её лица. Джо в таком виде почему-то напомнила мне тот случай, когда она настойчиво клянчила у меня вареники. Я ей, конечно, не отдала и удовольствием слопала всё сама.

«Так или иначе, — она выпрямила плечи, и я в панике поняла, что непостижимым образом оказалась ниже неё ростом, — но до Маяка тебе не добраться, сестричка».

Меня скрутило и перекосило. Внутренние органы сошли с мест и устроили индейскую пляску. Должно быть, так чувствует себя рубашка в вакуумной центрифуге. Синие вспышки молний стали зелёными. Когда я вновь обрела возможность видеть, то поняла, что уже не стою на ногах. Я лежала на спине у ног Джо, которая казалась отсюда великаншей, каменным идолом, сошедшим с пьедестала. Что было хуже всего, она продолжала увеличиваться, как надувающийся воздушный шар. Порывы ветра стали мощнее, чуть ли не унося меня с собой. Я зацепилась за близлежащий выступ на камне, чтобы не улететь. Но камень тоже вырос до чудовищных размеров.

Джо наклонилась надо мной, закрыв собой три четверти неба. В темноте мелькнула исполинская тень — и в следующий момент Джо ухватила меня пальцами и вознесла ввысь. Ворсинки на её коже больно врезались в моё лицо. Я закричала и попыталась брыкаться, но она сжала руку в кулак, и я оказалась парализованной.

«Боже мой, — в истерике подумала я, — я превратилась в таракана!».

И тут же уразумела, что это неправда. Несмотря на всё, я вроде бы оставалась человеком — ноги всё ещё ныли, а на лицо падали мокрые от дождя волосы. Каждая капля дождя действовала на меня не хуже хорошей оплеухи — голову мотало из стороны в сторону. Кое-как я сфокусировала взгляд перед собой — и взвизгнула, увидев белое лицо, вытеснившее весь мир. Оно сосредоточенно изучало меня, как муху под микроскопом.

«Признайся, Анна, — каждое слово гремело, как пушечный залп, — ты всегда была мелкой сошкой. Была — и осталась. В этой изнанке мира вещи обретают свои истинные свойства».

Она немного усилила хватку, едва не раздавив меня. Мне показалось, что мозги вытекают из ушей. Теперь я понимала, что чувствовала та бедная псина под магазином в последние мгновения жизни.

— Джо…

«Да, сестра?».

Губы размером с дворцовую арку растянулись в улыбке. Синий свет озарил белые скалы зубов. Одна из ногтей впилась мне в бок.

— Если… — говорить было очень сложно, потому что Джо и не думала ослаблять захват. — Хочешь… убить…

На этом воздух кончился. Джо выжидала.

«Я твоя сестра! — закричала я мысленно, собрав в этом вопле всю раздирающую меня горечь. — Если хочешь прикончить меня, сделай это хотя бы быстро! Я достаточно настрад…».

«Но разве не сказал твой усопший дружок, что я тебе больше не сестра? Тогда какие у меня могут быть перед тобой обязательства?».

«Джо, умоляю тебя…».

«Не стоит умолять её, Анна».

Взгляд Джо метнулся поверх меня — ещё один кадр, запечатленный в фотоальбоме грозы. Ладонь, обхватывающая моё туловище, застыла, став каменной.