Михаил Таран - Катарсис

— Цель в поле зрения! — Послышались бодрые крики «альфа» штурмовиков. Лязгнули затворы.

Иисус сидел за своим столом, вальяжно развалившись в кресле. В руках он держал ежедневник и шариковой ручкой делал, какие-то пометки на краях полей. В помещение по прежнему царил полумрак, света от свечей явно не хватало, что бы заполнить им все пространство кабинета.

Позади Спасителя стояли пятеро полностью экипированных «апостолов», одним из которых был Маркус. Гавриил расположился рядом с огромным глобусом и с любопытством разглядывал те самые маркеры, которые изначально привлекли его внимание. Теперь ему уже рассказали, что они обозначают оперативные базы и аванпосты «апостолов».

В нескольких метрах, перед столом стояли Габриэлла и Асмодей, за их спинами притаились еще двое штурмовиков с оружием наготове.

— Я чувствую в тебе божественную энергию, ты не человек… Но и не ангел… Неужели ты и правда Иисус? — Тихим шипящим голосом произнес Асмодей, разглядывая своими змеиными глазками Спасителя.

Демон поежился, в его разуме начали зарождаться гнетущие мысли. Он понимал, что возможно это единственный шанс покаяться перед Создателем, единственный шанс признать свои ошибки. Осознание значимости момента вызывало волнений, легкий холодок пробежал по его спине.

— Да, я Иисус. Сын Господа Бога, проводник его воли во все миры. Спаситель человечества. А ты Асмодей, ангел, совращенный и падший, но не нашедший покоя и усомнившийся в своем предводителе Люцифере. Теперь ты обрел то ради чего и был рожден. Ты познал сладкий вкус любви и раскаиваешься в своих грехах, осознавая то, что прежний выбранный тобою путь был не верным. Любовь и есть Бог, и есть добро, счастье, это смысл существования всех миров.

Спаситель пристально смотрел в глаза ангела и спокойным, любящим голосом давал ему ответы на давно мучащие его вопросы. Вопросы, которые сам он не решился бы задать.

Асмодей рухнул на колени, змеиные глаза наполнились влагой, руки потряхивала нервная дрожь. Габриэлла несколько секунд растерянно смотрела на него, после чего присела рядом с ним и обняла. Она понимала, что ему сейчас тяжело… Понимала, что видящий их насквозь Иисус своими словами задел Асмодея за живое…

— Отец! Прости меня! Я ничтожество, я предал твои идеалы, я предал все человечество… Я стоял у истоков грехопадения Адама и Евы… Господи, я каюсь! Умоляю, прости меня, я осознал свое заблуждение! — Слезы скатывались по щекам ангела. Впервые за тысячелетия он был настолько искренним. — Я только сейчас осознал, что мы уничтожили нечто прекрасное. Что мы чуть не лишились искренних чувств, любви, счастья. Мы добровольно заключали себя в пучину ненависти, страха, завести и страдания… Я глупец, что восстал против тебя… Прости меня Отец! — Голос Асмодея дрожал, ему нелегко давались эти слова, но очень хотелось выговориться.

Габриэлла, растроганная покаянием демона, тоже прослезилась. Она крепко обнимала Асмодея, словно боялась, что его могут забрать у нее навсегда. Она видела в нем своего защитника, своего ангела хранителя.

— Он не держит зла на тебя. Он вообще не знает что такое зло. По этому ты прощен Асмодей. Я разрешаю тебе вернуться в небесное царство в качестве ангела, каким ты когда то был.

Иисус встал с кресла и подошел к одному из высоких подсвечников. Его голос полнился добротой, но от того не становился менее строгим.

— Спасибо! Но прежде я помогу вам исправить то, что мы уже успели натворить в Эдеме. — Голос ангела оживился, стал более звонкий. Ему и правда стало легче, тысячелетние душевные терзания прекратились.

— Асмодей, что ты знаешь про Астарота? Нам нужна эта информация! — Резко, по прежнему с пренебрежением в голосе произнес Гавриил.

— Да, я его видел в инферне, тот еще монстр. Он помог нам прорваться в Эдем, оказал значительную поддержку. По сути, наделил Люцифера армией для захвата этого мира. Они заключили сделку, Люцифер получает небесное царство, а Астарот получает Эдем. Это все что мне известно, детали я не знаю Владыка Гавриил. Асмодей неспешно поднялся с колен.

— Инферна это тюрьма для Астарота, если он прорвется в Эдем, то его уже ничто не остановит. Он испепелит мир за миром, измерение за измерением. Пока не уничтожит все. А в конце доберется и до Отца. — Непривычно суровым голосом пояснил Иисус глядя на танцующее пламя свечи.