Михаил Таран - Катарсис

— Согласен! Только нужно проинформировать Себастьяна, необходимо послать ему сообщение. Согласился Михаил.

— Что с Габриэллой? Угрюмо поинтересовался Гавриил.

— Она недавно проснулась. Седативные препараты пошли ей на пользу. Врачи говорят, что она стабильна как в психологическом, так и соматическом отношение. — Отчитался Маркус.

— Я хочу ее увидеть…

— Мы вас проводим в медицинский отдел…

Мрачное, полукруглое помещение генного реформатора. Сердце биоинженерного отдела. Всюду мерцают голубоватого цвета голограммы, отображающие бесчисленные расчеты генных вариаций. Устройства, которые их проецировали, были массивными, металлическими «шкафами» вмонтированными в гранитные стены. На этих устройствах располагалась россыпь всевозможных рунных символов то и дело вспыхивающих разными цветами тут и там. Легкий гул работающих приборов заполнял собой пространство помещения, разбавляя тем самым повисшую тишину. Ни голосов, ни звуков шагов не было слышно, поскольку все присутствующие тут ангелы были мертвы. Их тела валялись в разных концах комнаты, с застывшим во взгляде ужасом. Брызги алой крови оставили свои следы на стенах и на полу.

В центре помещения, чуть ссутулившись и опершись правой рукой на серебренную трость, стоял их убийца. Невероятно худой и не высокий ангел, одетый в плотную белую одежду с высоким воротником, закрывающим тощую шею. Стандартная форма биоинженеров. На левой половине груди красными нитками вышита особая руна, обведенная в круг. Эта руна означала имя и читалась как Вельзевул. Длинные черные волосы заплетены множеством мелких косичек на кончиках которых болтались серебренные шарики. Фиолетовые глазки ангела быстро бегали от одной вспыхивающей голограммы к другой. Он явно нервничал.

Левая рука сжимала обагренный кровью небесный клинок, только что отнявший жизни его братьев.

Вельзевул был главой биоинженерного отдела, руководил генными исследованиями и в тайне от всех являлся ярым сторонником Люцифера. Он долго скрывал свои истинные взгляды и ждал подходящий момент, что бы сыграть свою роль в великой войне. И вот такой шанс наконец-то представился. Мятежники Молоха прорвались к центру столицы и уже вступили на порог «Храма Сотворения». С его помощью, Молох получит силу, станет равным архангелам и это будет переломным этапом войны.

Мраморная плита с шумом сдвинулась, открывая проход в мрачную комнату. После чего группа ангелов стремительно влетела внутрь. Вельзевул резко развернулся, щуря свои глазки он пытаясь разглядеть пришедших.

Да, это мятежники. На них необычная броня, она состоит из голубоватых кристаллов вмонтированных в черные крирассы. Кристаллы занимали большую площадь всей брони и являлись своего рода антимагнитном для небесных клинков, что значительно ослабляло силу наносимых противником атак. Черные, шелковые плащи скрывали их широкие плечи. Впереди группы стоял крупный, физически крепкий ангел. Его форма не сильно отличалась от других, разве что не было плаща. Зато на спине располагался экзоскелет в виде двух огромных механических крыльев, вместо перьев на которых острые лезвия. Конечно поднять его в воздух они не могли, но как оружие в ближнем бою были просто превосходны.

Бледное лицо ангела часто татуировано множеством разных символов, рун и знаков. Его голубые глаза пристально смотрели на Вельзевула.

— Я пришел, как мы и договаривались лекарь… Раскатистым басом громыхнул Молох.

Вельзевул многозначительно поклонился и тихим, слегка дрожащим голосом произнес: — Я Вас ждал Лорд Молох. Все готово для трансформации. Осталось определиться с протоколом генной реформации.

Молох тяжелой поступью приблизился к мерцающей голограмме. На ней было выведено 3 группы протоколов.

— Мы договаривались, что ты сможешь модифицировать мой геном до генома архангела.

— Да, лорд! Так и будет, можем приступить прямо сейчас. Лучше не медлить, легионеры Рафаила наверняка скоро ударят по Храму Сотворения» всеми своими силами. У нас не так много времени… Прикусывая губы и судорожно оглядываясь по сторонам, произнес Вельзевул.

— Первая группа это геном ангела. Вторая это геном архангела. А третья? Людишки? Задумчиво перелистывая образы голограмм, спросил Молох. Он был спокоен, в отличии от старшего биоинженера Вельзевула.