Ник Никсон - Жажда. Тёмная вода [СИ]

Из — за колонны выскочила коричневая блямба размером с ладонь, мотнула в его сторону шнурками — усищами и также быстро исчезла в темноте. Всего лишь таракан. На позывной не тянет.

Ничего, день только начался.

Надпись на указателе сообщала, что он в отделе романтической литературы. Имена авторов и названия ни о чем не говорили. Пришлось выбирать по обложке.

Вот, кажется, эта подходит: мужчина обнимает женщину, она прижимается головой к его груди, улыбается — выглядят точно, как влюбленная парочка.

Скотт Фицджеральд. «Великий Гэтсби».

И название приятное уху. Гэтсби — наверное, название города. Москву же так называли в прошлом — великая. Точно о хорошем книжка. Ей понравится.

Щелкнула рация.

«Я Кобальт, закончил здесь. Витька, как там у тебя?»

Книга отправилась в рюкзак.

— Я Витька, закончил. Прием.

«Встречаемся у входа через десять минут».

— Принято. Через десять минут.

Витька вытащил из рюкзака пластиковую бутылку. Расстегнул ширинку, облокотился плечом на шкаф. Опорожнив мочевой, завертел крышку. Наклонил — проверил, не выливается ли.

— О, этот великолепный звук, — послышалось сзади.

Витька от неожиданности выронил бутылку и резко обернулся, вскидывая автомат. В нескольких метрах от него стоял человек — пожилой, худой как скелет, одет в лохмотья, грязные седые волосы в колтунах.

— Ты кто, нахер, такой? — выплюнул сталкер на выдохе.

Сухие губы незнакомца беззвучно шевелились, будто он язык пережевывал, а голодный взгляд смотрел даже не на автомат, а на бутылку с мочой. Витька поднял ее с пола.

— Что будешь с ней делать? — спросил незнакомец хриплым голосом.

— Солью в фильтрационную машину, — ответил Витька.

— Ты сталкер?

— Ну, допустим.

— Ищешь тут книги на продажу, — незнакомец оглядел стеллажи. — Непыльная у вас работенка. И монетами хорошо оплачивается.

— Хрена с два — непыльная, — возмутился Витька. — Мы в такие места ходим, которые тебе и не снились, папаша, достаем то, что никто не достанет. И в любую секунду тварь может напасть. На прошлой неделе, вон, двух сталкеров загрызли.

— Поверь мне, мальчик, настоящие твари не те, что с зубами и когтями, — незнакомец сделал паузу, сглотнул сухой ком и заговорил. — Я в убежище на Полянке прожил с женой пятнадцать лет, пока ее пневмония не забрала. А когда вода закончилась, решил — все, конец мне пришел, умру последним человеком на Земле. Захотелось напоследок на звезды посмотреть — вышел на поверхность и представь, узнаю, что люди, оказывается, выжили. Да не просто выжили, а создали внутри Садового Кольца конгломерат отдельных государств. Пришел я в Кремль на радостях, вот, говорю выживший, примите к себе. А мне отвечают, не нужны нам астрономы с докторской степенью, иди, дед, ямы копай. Ну, копал я, пока спина не перестала разгибаться. А когда не смог лопату поднять, меня и послали. Шарахался по общинам, везде отворот — поворот, в Мид тоже приходил, главный ваш даже выслушать не захотел.

— У нас воды наперечет, — оправдался зачем-то Витька. — Самим не хватает.

— Нельзя живыми людьми разбрасываться как отработанным материалом — так вымрем окончательно, — он многозначительно помолчал, потом добавил. — Я думал, Катастрофа вразумит людей, заставит задуматься. Ошибся. Ничего в этом мире не изменилось. Пока одни принимают ванны, другие умирают от жажды.

Таких, как он, людей без гражданства, называют бомжами. Они слоняются по кольцу от общины к общине, перебиваясь самой грязной работой, за которую платят сущие гроши. В редких случаях, если бомж обладает полезной профессией, его принимают в общину. На памяти Витьки в Мид таким образом взяли десять человек. За этот же период в бомжи разжаловали пятерых — кого за пьянство, кого за воровство монет из казны. Недавно был случай: троих поймали на сливе воды из общего бака — добытое они продавали за полцены, а полученные монеты тратили в Гуме на шлюх. Все трое недолго проходили в бомжах — загнулись от жажды.

— Отдай ее мне, — бомж указал на бутылку с мочой.

— Зачем? — спросил Витька, хотя до него и так дошло.

— Хоть глоточек бы…

— Нельзя такое пить. Только хуже будет.

— Я неделю жидкого во рту не держал. Готов и яду глотнуть, лишь бы язык промочить.

Витька хорошо понимал его. Позапрошлое лето выдалось особенно жарким, температура неделями стояла за сорок. При таких условиях организм требует больше жидкости, а почки выводят от силы треть выпитого. Пришлось снизить количество сталкеров в поле, норму выдачи воды сократили до одного стакана в сутки. А тут еще, как назло, встали в Кремле две водоустановки — цены взлетели, начался страшный дефицит. В Гарднере половина урожая высохла. Говорят, в Гортрансе треть механиков и водителей лишились нормы и умерли от жажды.