Максим Исаенко - Война, выживание и власть

— Как же ты такое допускаешь?! — в его голосе появилась ярость, — Что они с женщинами творят…

— Царица может быть только одна, — ответила она неожиданно ледяным голосом.

— Старый Волк нас предал, — к ней подошёл Александр, они страстно поцеловались, — Это он тебе рассказал про груз?

— А может это ты предал Черное Солнце, — ответил ему Олег.

Александр ничего не ответил, а лишь с удивлением смотрел на своего пленника.

— Как бы я ни относился к Черному Солнцу раньше, — продолжил он, — То, что вы вытворяете сейчас — верх жестокости. Это никак не соотносится с идеей развития. Вы же сами воевали с Братством Солнца, когда они пытались помешать нам спастись. Теперь вы уничтожаете человечество. Вы не подстегиваете, вы убиваете.

Александр улыбнулся и мягким голосом ответил:

— Меня волнует только власть, моя власть. Хочешь развиваться — развивайся, но потом приду я и установлю свой порядок. К тому же, согласись, такой враг как я, заставляет быть в тонусе.

Он повернулся к Ирине и снова поцеловал её.

— Дорогая, — сказал он, продолжая её обнимать, — Наша докторша сделала чудесный напиток для рабынь, просто волшебный.

— Какой еще, — она с возмущением вырвалась из его объятий.

— Не ругайся, — сказал Александр, — Мне надоело, что они мрут. Напиток их возбуждает и они не сопротивляются, даже довольны остаются.

— Я на ней его проверю! — со злобой сказала Ирина.

— Нет, дорогая, — нежно возразил Александр, — Она врач и она нам нужна, других нет.

— Тогда я хочу его, — она капризно надула губки и показала на Олега.

— Только не калечить, — со вздохом согласился Александр.

Они вышли, оставив Олега в полном недоумении. Вскоре в хижину вошла девушка в форме медицинского корпуса, симпатичная. Её сопровождали четверо мужчин. Она наклонилась к нему и подала кружку с отваром.

— Пожалуйста, пейте, — сказала она, в её глазах стояли слёзы.

— Нет, — резко ответил он. Мужчины закинули ему голову вверх, один из них ножом разжал зубы, другой залил содержимое кружки в рот. После этого его отпустили и все ушли. Голову начал опутывать туман, сознание плавно покидало его.

Последнее, что он видел, как перед ним появилась Ирина. Она с усмешкой осмотрела его полуобнаженную фигуру и начала раздеваться.

Михаилу не спалось. Уже стемнело, а сон всё не шел. Теперь, когда коменданта нет, вся ответственность за город лежала на них троих. Царев сделал его старшиной, поэтому от него зависело больше, чем от остальных. Орлов боялся, что не справится, ведь он всегда не справлялся.

Он лежал на куче травы в своей хижине — единственное, что у него, вроде, получилось. Длинный нож ему передали, когда свои хижины почти уже все построили. Поэтому Михаил особо не торопился и потратил на дом несколько дней. Кто знает, может быть он достанется потом хорошему человеку, вот Орлов и старался. Внутри дома он сам сложил простую печь. Перегородками отделил спальню от входа, получилось что-то вроде коридора. Хоть и маленький вышел, но вполне себе уютный дом.

Никакого обещанного Царевым ажиотажа вокруг себя Михаил не заметил, он жил прежней жизнью. Правда, после вступления в должность вместо собирательства еды в лесу уже два раза ходил на заседание Совета, а еду ему приносили. Вот и вся разница.

Наконец, все дневные птицы и звери угомонились, стало тихо, и он надеялся спокойно уснуть. В принципе, дверь он себе сделал крепкую, еще и простейший засов повесил. Все же он задремал.

Старшина проснулся от того, что почувствовал тяжесть на животе. Открыв глаза, он увидел, что на нем сидитчеловек в темном плаще. В руках у человека нож, который он уже прислонил к его горлу. Лицо прикрыто капюшоном, видно лишь губы. Он узнал их, Михаил так хорошо их знал. Он не нуждался в том, чтобы видеть глаза, он уже знал, чье лицо скрыто под капюшоном. Последний месяц он так часто любовался ей с большого расстояния, что запомнил до мелких деталей.

— Бей в сердце! — уверенно сказал он.

— Зачем? — услышал он её приятный голос, в вопросе сквозила растерянность.

— Хочу хоть немного прожить без него.

— Хорошо, — ответила она уверенно и подняла нож вверх.

— Ты такая красивая, — вырвалось у Михаила с горечью, по его щеке покатилась слеза, и он закрыл глаза.

— Зачем ты это сказал? — произнесла она тоном ребенка, у которого сломалась игрушка. Теперь уже и к уголкам её губ скатились слезы.

Он снова открыл глаза, в его взгляде появился страх, но не за свою жизнь.