Владислав Выставной - Кремль 2222. Садовое кольцо

Зигфрид сухо усмехнулся:

— Ваша правда… Кстати, мы так и не узнали, как вас зовут. Невежливо получается. Вот эта милая девушка — Хельга, этого парня мы зовем Книжником, я — Зигфрид.

— Зовите меня просто — Отшельник, — сказал старик. — Так меня все кличут. Данное при рождении имя я давно забыл, а прозвище, от Ззаргов полученное, неблагозвучно.

— А откуда вы родом? — спросил Книжник, — Уж не из наших ли будете, из кремлевских?

— А пожалуй что, из ваших, — усмехнулся Отшельник. — Предки мои вроде бы из Кремля, да я того совсем не помню. Мои воспоминания начинаются с похищения. Вокруг орали, убивали, жрали. Просто удивительно, что я не сошел с ума. Думал, и меня сожрут. Но как-то обошлось. Продали меня маркитантам — те хорошо за детей платят. Я, правда, не знал тогда почему. Думал, они детишек любят…

— Маркитанты любят только золото, — веско заметил Зигфрид.

— Точно. На «запчасти» они детей подбирают. Продают кио и шамам — на органы. Всех детей, что со мной были, так и разобрали на кусочки. Кого до этого сожрать не успели.

— Детей… На кусочки… — бледно повторила Хельга.

— Вот так, — кивнул старик. — Даже не знаю, лучше ли это, чем просто в еду определить… Вот и гадаю — что за духи-хранители у меня, или же это просто везение небывалое, да только миновала меня эта участь…

Задумчиво замолчал, уставившись в стену застывшим взглядом. Наверное, невеселые были воспоминания.

— И все-таки, как это вы с мутами так ловко управляетесь? — осторожно спросил Книжник. — Это вы что же, укрощаете их? Вроде как фенакодусов объезжают?

— Укрощаю? — Отшельник усмехнулся. — А вот как ты считаешь?

Он сделал небрежное движение, и тут же друзья ощутили движение воздуха. Следом пришла тошнотворная звериная вонь, и лишь потом возник ее источник. Книжнику это стоило пары седых волос. Хельга вскрикнула. Только вест сохранял ледяное спокойствие. По крайней мере — внешне.

Откуда-то сбоку, из полумрака, бесшумно выплыл огромный, устрашающего вида мутант, отдаленно напоминавший медведя с книжных картинок. Только вот морда его была, словно панцирем, покрыта мощной чешуей, а жуткие зубы попросту не помещались в пасти и торчали наружу вкривь и вкось. Взгляд мутных глаз был жесток и безумен. Все это изуродованное мутациями тело было создано для того, чтобы совершать стремительные броски, сбивать врага с ног, отрывать голову и вспарывать брюхо когтистыми лапами. И теперешнее его спокойствие рядом с потенциальными жертвами явно противоречило природным инстинктам. Не было ни малейшего сомнения: от нападения на людей этого монстра удерживает лишь необъяснимая, но мощная сила.

Друзья замерли в оцепенении. Чудовище медленно обошло стол и замерло у кресла, за спиной хозяина. Тот даже не глянул в сторону мута. С легкой улыбкой он наблюдал за реакцией гостей.

— К-как он здесь очутился? — заикаясь, пробормотал Книжник.

— Он-то? С самого начала был здесь. Вы просто не обратили внимания.

— Мне надо что-то делать со своим вниманием, — невозмутимо заметил Зигфрид. — Не то как-нибудь меня во сне сожрут.

— И этот — тоже дикий? — спросила Хельга, завороженно глядя на зверя.

— Абсолютно. Они приходят иногда, когда и почему — не знаю. Словно их тянет ко мне. Хотя я подозреваю, что дело здесь не во мне вовсе…

Последняя фраза прозвучала загадочно и странно. Книжник продолжал разглядывать чудовище. Он вдруг вспомнил, где видел этого мутанта. В клетке. В зверинце, что в крепости Ззаргов.

— Вы и Ззаргам мутов поставляете? — спросил он.

— Да. Потому они меня и не трогают.

— Вы так и не сказали, откуда у вас этот дар? — снова поинтересовался Зигфрид.

— Ах, дар… — Старик странно усмехнулся. — Что ж, расскажу. Нет здесь никакого секрета. — Давно, когда я был еще молод, со мной произошло нечто странное. Тогда я не знал еще, что именно было необычным в тот день. Дай теперь не знаю, если честно. Просто работал я тогда у маркитантов — курьером. Работа опасная — через несколько кварталов в одиночку шастать. Но я оставался совершенно бесправным, почти рабом. Так что, делать нечего — таскался взад-вперед с записками да свертками. Как-то возвращался я с такого задания, да по пути попалась стая рукокрылое. Смотрю — заприметили меня и выцеливают. Не иначе, думаю, мною решили полакомиться. Ну я в одну сторону, в другую — а спрятаться, как назло, негде. А от рукокрылов, когда они стаей, так просто не отделаешься, если в какую щель не забьешься. Ну я и дал деру. Бегу, значит, сломя голову, а стая — за мной. И главное, нападать не торопятся. Это же такие твари — терпеливые, расчетливые. Знают, что скоро сам устану да издохну. Вот и забежал я черт знает куда — в совершенно чужой, незнакомый район. Едва не угодил в один «гнойник», в другой — чуть не задел какое-то ползучее Поле Смерти. Подумал еще: откуда здесь такая концентрация всякой дряни? Зато увидел в ближайших развалинах дыру, такой лаз небольшой под упавшей плитой перекрытия. Нырнул туда да дыру обломками привалил. И тут же от усталости отключился. И знаете — сон мне такой чудной приснился. Будто я цветок, а вокруг меня букашки всякие кружатся. И не для того, чтобы сожрать, кокон свить или еще какую мерзость учинить. Просто жужжат, садятся, и от этого как-то весело, хорошо и спокойно. Не поверите: единственный раз в жизни я был счастлив и смеялся во сне! М-да…