Pferd im Mantel - Колокола обречённых. Ч.1 - Очищение молитвой

— Притухни, а лучше лезь сюда, Папан. — не отрываясь от прицела, поманил рукой товарища Срамнов. Папа, цепляясь за дверь, забрался на крышу; за ним, поминая бесов и их бесспорную связь с разыгрывающееся непогодой, стал карабкаться Аслан. Гремя коваными башмаками по видавшей виды крыше, оба «лесных» расселись на корточки рядом с Фёдором и Политычем. Федю бесила эта их манера: ни о чём добром она не напоминала — Саня, тот приловчился ещё на тюрьме, а Аслан… он вообще оттуда родом, где так сидеть, видимо, с детства привыкают.

— Бля, щас крышу продавите, отожрались. — пробурчал Федя. — Видите кусты? На траекторию прицела смотрите.

— Видим, оу. — ответил Аслан, дунув в сигарету перед тем, как прикуривать.

— Чёрт там какой-то прячется, короче.

— Чёрт?! — переспросил Аслан, лицо которого перекосило на глазах от сути полученной информации. Только что прикуренная, ожидаемая сигарета повисла на нижней губе горца, угрожая прижечь бороду.

— Да хрен знает, кто. — кивнул головой Срамнов, прикалываясь на реакцию друга.

— Дык, кто там? — переспросил Папа.

— А мы почём знаем? — обернулся к нему, неотрывно наблюдавший за кустами, где вероятно прятался некто, Политыч. — Не рассмотрел ево я, спорый больно.

— А дак пошли, проверим. — предложил Папа. — Вот, втроём, как раз.

— Можно. А по-другому вымокнем. — согласился Срамнов. — Мужики, кликнете диакона. Пусть с нами пойдёт, на случай если нежить какая.

— Дык, понятно, что нежить-то. Человеку тут быть откуда? Тут и ходунов — и тех нет. — засобирался, выуживая из-за спины косорез, Папа.

— Э, батюшко! Давай сюда, да! — крикнул Аслан.

А Фёдор поднялся во весь рост и передав винтовку Политычу, сложил руки рупором.

— Эй, земеля, там, в кустах! — гаркнул он. — Коли живой, харэ изводить наше терпение! Если чё, ты под прицелом у снайпера! Так что с поднятыми руками давай на дорогу! Не то щас явимся — и разговор другой пойдёт! Попробуешь свинтить — наша маленькая свинцовая подружка один хрен догонит! Так что?

Ответом ему была тишина.

— Значит нежить, Федя. — изрёк Политыч.

Папа за вездеходом объяснил отцу Феофану текущий расклад, и перекрестившись, все четверо направились к кустам. Иван, по опыту сходу вникший, что имеет дело непонятный расклад, смекнул, и, направляемый жестами Срамнова, вместе с Севой, пригибаясь, начал обходить через двор. Не успели они прошагать и половину расстояния, как из кустов на дорогу метнулась фигура — человек в чёрном кителе, обшарпанный и заросший. Сухо щёлкнул выстрел — Политыч отработал прямо под ноги, поняв с кем имеет дело. Выскочив и осознав, что ломиться прямо в руки своих преследователей, он замер на секунду и так же резко, как выскочил, метнулся во дворы, где и попал в лапы Ивана.

Шестеро мужиков обступили лежавшее и мелко трясшееся тело кругом. От ГТСки спешил, кутаясь в свой плащ Политыч — ливень грянет с минуты на минуту. Человек, лежавший на земле, был невысокого роста — метр шестьдесят от силы. Обхватив голову руками и уткнувшись лицом прямо в землю, он дрожал. Отец Феофан, перекрестившись, отцепил с пояса флягу со Святой водой, и бормоча правило, крестом окропил незадачливого беглеца, но ожидаемых преврашений, которые обычно сопровождают такие действа с нежитью, не случилось.

— Живой, Слава Иисусу! — изрёк диакон, и Фёдор, присев на корточки, потормошил мужика за плечо.

— Э, земеля! Земеля! Слышь — очнись, мы не изверги! Чё ты ломанулся-то людей увидев?

Мужик продолжал трястись, слова Срамнова явно не достигли его притуплённого происшедшим сознания. И тут вдарил ливень…

Словно тёмная стена прошла сквозь мужиков, мигом превратив день в потоп, за секунду промочив аж до костей. Ветер, завывая, бросал потоки воды в лица, превратив лужайку, на которой продолжал дёргаться пойманный мужик, в болото. Рраз — и обстоятельства стали иными.

— Твою мать! — сплюнул, захлопывая плекс шлема, Фёдор. — Под руки его — и в ГТСку. Пока похуже чего не началось — валим отсюда! Там с ним разберёмся, он всё равно в ступоре — лыка не вяжет!

Аслан с Ваней подняли мужика, пускавшего пузыри, подобрали его промокшую котомку, и под руки, волоком, потащили к вездеходу. Вскочив в кабину, Федя сдёрнул шлем и повернулся в отсек, куда засунув пойманного, грузились остальные. Вездеход взревел мотором, и выпустив в прохудившееся, словно двухнедельный щенок, небо сизые клубы выхлопа, развернулся на месте, и клацая гусеницами, устремился на лесопилку. В отсеке, зажатый с двух сторон грузными телами Ивана с Асланом, всхлипывал и дрожал человек, которому предстояло сыграть важнейшую роль в событиях, которые развернутся спустя две недели.