Даниил Берг - Проект Каин. Адам

— Добро пожаловать на наш рейс «Опасность — тире — Челябинск». Мы будем находиться в пути около часа, дорога обещает быть комфортной, но все же рекомендуем для вашей же безопасности пристегнуть ремни. Прохладительных напитков предложить не могу, но взамен есть возможность посмотреть какой-нибудь фильм, — он кивнул на подвешенную к потолку жидкокристаллическую панель телевизора. — Что скажете?

Обожженный рывком распахнул дверь и вошел в дом. Он равнодушно взглянул на труп дикого , лежащий в коридоре; чьи-то ноги в драных ботинках торчали справа, из гостиной. Некоторое время смотрел на них, на лице не отражалось никаких эмоций: ни удивления, ни любопытства, ни злости, ничего. Слева от входной двери слышались какие-то звуки, не то мычание, не то чавканье голодной коровы, жующей сочную весеннюю траву.

(Они ушли.)

Обожженный взглянул на стоящего за его спиной Шарфа. Кивнул, ничего не говоря. Все было ясно и так. Он бросил еще один взгляд на тело и пошел на кухню. Шарф и Очки последовали за ним вместе с двумя зараженными, которые сжимали в руках автоматы, подобранные в разоренной военной части.

Они сидели на кухне, большинство прямо на полу и жрали. Нет, они не кушали, не утоляли голод, они именно жрали: иначе назвать эту оргию было нельзя. На полу валялись разбитые банки, из которых дикие доставали оливки, горошек, куски жирного мяса, варенье прямо руками, не обращая внимания на порезы. Неподалеку от разоренного холодильника распластались остатки вчерашнего торта с явственным следом чьего-то грязного ботинка прямо посередине. Впрочем, это не мешало одному из оборванцев периодически отрываться от поедания сырой, судя по хрусту, картошки, и запускать руку в месиво на полу, сочащееся малиновым вареньем, словно кровью. Обожженный некоторое время смотрел на это, и вдруг по кухне словно пронесся порыв ледяного ветра. Дикие перестали жевать и посмотрели на стоящих в дверях с любопытством и ожиданием. Косматый мужчина, сидящий за столом и пожиравший палку колбасы, поднял голову и взглянул на мрачного Обожженного.

(Вы упустили их.)

Мужчина выплюнул кусок сервелата на стол, склонил голову на бок, на его губах появилась легкая улыбка.

(И что? Мы нашли еду. Как ты и обещал. И спасибо тебе, конечно же.)

Женщина — та самая, что с удовольствием уплетала гнилое мясо не далее как несколько часов назад — хихикнула диковатым смехом, продолжая пережевывать маслины. На ее изуродованном лице читалась хитрость вперемешку с ехидным превосходством.

(Мы договаривались, что вы поймаете тех, кто был здесь. Потом — еда.)

Мужчина в милицейской форме ухмыльнулся.

(Мы не умеем бегать быстрее автобуса. К тому же я не заметил, чтобы твои люди смогли как-то их задержать. Видимо, стрелки они еще те.)

Женщина опять хихикнула. Обожженный бросил на нее взгляд и смех тотчас прервался. Она беспокойно заерзала на табуретке и неуверенно взглянула на своего главного, своего Пастуха.

(Собирайтесь. Я знаю, куда они едут. С ними был похожий на нас, я почуял его. Мы должны их догнать, времени очень мало.)

Лохматый мужик нахмурился, его рука словно бы невзначай погладила рукоять топора, прислоненного к столу.

(Нам вроде как и здесь не плохо. Еды много. Тепло.)

За его спиной согласно забормотали остальные, он осклабился еще шире.

(Поэтому мы останемся, пожалуй. Нет, спасибо за предложение, но я…)

Движение Аниного отца было настолько быстрым, что никто толком ничего не уловил. Он развернулся вполоборота, выхватил у одного из ошеломленных зараженных из рук автомат и выстрелил от бедра, почти не целясь. По комнате прошелестел изумленный шепоток, все замерли, не в силах понять, что произошло. Бородатый мужик вытаращился на дымящийся ствол автомата.

(Что ты…)

Женщина, сидевшая рядом с ним, булькнула невнятно, из ее рта и того, что оставалось от носа, хлынула кровь, и она вдруг упала лицом вперед, судорожным движением руки сбив банку маслин. Маленькие зеленоватые плоды раскатились по столу и попадали на пол в абсолютной тишине. На спине женщины расплывалось кровавое пятно.

(Вставайте. Пожрете по дороге. Не заставляйте меня повторять.)

Бородач перевел взгляд белесых глаз на Обожженного, потом на автомат.

(Пожалуйста.)

И отец Ани оскалился в отвратительной улыбке.

(И что дальше?)