Даниил Берг - Проект Каин. Адам

Ответом ему был пронзительный вопль, доносящийся с кухни. К своему ужасу, Сергей не мог понять, кто кричит: мужчина или женщина. Просто крик без слов, в котором слышался ужас.

— Боже мой… — прошептала Аня, и первая рванулась в кухню. Остальные поспешили следом, чуть не наступая друг другу на пятки.

Им навстречу выбежали Николай, следом Мишка и последним вывалился Олег, прижимая к груди обвисшую, как тряпичная кукла, Ольгу.

— Потеряла сознание. Идемте, надо уходить, они почти…

Его слова были прерваны громким ударом во входную дверь. Кто-то ломился в нее, и не надо быть гением, чтобы догадаться, кто именно.

— К черному входу! Быстрее! — Максим махнул рукой в сторону коридора, идущего за лестницей на второй этаж. Сам же он развернулся и побежал вверх.

— Да что он… — тут лицо Олега исказилось, он почти что кинул безвольную Ольгу на руки ошеломленному Михаилу и побежал к лестнице, выкрикивая имена жены и сына.

— Черт, они же наверху! — Николай на секунду замер в растерянности, но тут же получил толчок в бок от Сергея.

— Бегите на улицу, мы справимся.

— И что ты собираешься делать, а? — в голосе Ани слышалась злость.

— Я помогу им. Бегите, — и Сергей слегка подтолкнул Мишку вперед.

— Слушай, почему ты…

— Некогда спорить! Заводите грузовик и ждите нас, — Аня открыла рот, чтобы возразить, но Сергей закричал: — Бегите же, вашу мать!

Она отшатнулась, как от пощечины, несколько долгих секунд смотрела на него, потом развернулась и побежала к двери черного хода. Мужчины последовали за ней, таща с собой Ольгу.

Сергей отвернулся, встал на нижней ступеньке лестницы, сжимая кулаки и чувствуя, как в груди шевелится холодный ужас. В дверь по-прежнему колотились с не меньшей яростью, но она пока держалась. Когда зазвенело разбитое стекло где-то в гостиной, Одинцов только сильнее стиснул кулаки, но остался стоять на месте, всем существом ощущая, что ему осталось жить не больше пары минут. В голове билась одна мысль, вспыхивала неоновым огнем: вот и закончен мой рассказ, вот и закончен мой рассказ, вот и … Интересно, откуда это? Не вспомнить сейчас, а жаль…

Когда первый зараженный, похожий на выбравшегося из ада узника концлагеря, выскочил из гостиной и посмотрел пустыми буркалами на замершего человека, Сергей криво ухмыльнулся и шагнул к нему:

— Вот и закончен мой рассказ, сука.

Он поднял кулаки, готовясь ударить.

Они смотрели на то, как дикие вламываются в дом, в полном молчании. Отсюда, с опушки леса все было как на ладони: дома и фигуры бегущих к одному из зданий зараженных на фоне белого снега выглядели будто вырезанные из бумаги. Когда дикие начали ломиться в дверь, Обожженный хмыкнул, но ничего не сказал. Он наблюдал за их бесплодными попытками с любопытством естествоиспытателя, заложив за спину руки и слегка покачиваясь с носка на пятку. Когда Пастух с топором разбил одно из окон на первом этаже, отец Ани ухмыльнулся.

(Смотри-ка, догадались. И что дальше?)

Он с искренним восхищением наблюдал за тем, как мужчина, разбивший топором окно, отступает на шаг назад и толкает одного из своих приспешников в сторону поблескивающего стеклом проема. Видимо, не хотел лезть первым. Весьма не глупо, надо заметить. Этот бородатый дядька в милицейской форме явно не был таким уж тупым. К лучшему или к худшему — решить можно будет потом, а пока посмотрим, что будет дальше. Своих людей, нетерпеливо переминающихся за его спиной, он пока не хотел вводить в игру. Почему? Просто что-то подсказывало: все могло оказаться не так просто, как выглядело сейчас. Что-то было не так в морозном воздухе… что-то не совсем правильно. Лучше подождать.

Когда раздался первый пистолетный выстрел, Обоженный почти не вздрогнул. Подобного он ожидал, но все равно, ощущения чего-то до сих пор скрытого и тревожащего не покидало его. Это было еще не все и будь он проклят, если сам понимал, отчего так медлит.

Обожженный прикусил губу, не замечая, как по подбородку заструилась кровь, и, прищурившись, продолжал наблюдать за темными фигурками, метавшиеся около здания.

Зараженный бесконечно долгие секунды смотрел на мужчину, замершего перед ним с поднятыми руками. От него шел отвратительный запах человека. Отвратительный и невероятно, ошеломляюще вонючий. Дикий почувствовал отвращение к существу, смотрящему на него с брезгливой миной на лице. Господи, как же они сами не ощущали этот мерзкий запах, исходивший от них? Как они могли терпеть? А ведь он когда-то сам пах — вонял! — как вот этот урод, стоящий перед ним!..