Даниил Берг - Проект Каин. Адам

— Вы забыли добавить, Николай: в ваших привязках зараженных к ожившим мертвецам немаловажную роль сыграло то, что и внешний вид у них в чем-то схож, да?

— Да, но не думаю, что это играет какую-то роль, — Николай выглядел ошеломленным.

— Ну да, ну да, — Андрей покивал, по-прежнему глядя на огонь, словно наслаждаясь искусственным теплом. — Бледная — я бы даже сказал мертвенно-бледная кожа, глаза, как будто затянутые молочной пленкой катаракты, рваные и не всегда уверенные движения… Я нигде не ошибся?

Николай молча покачал головой, но Самарин кивнул, будто увидел этот жест.

— Кстати говоря, именно поэтому больные предпочитают выходить на улицы ночью. Из-за глаз, я имею ввиду. Они, знаете ли, очень уж чувствительны к яркому свету. Нет, не к солнечному, а даже к вот такому, искусственному, — он указал рукой в бинтах на камин. — Впрочем, скоро это изменится, я думаю. Темных очков полным полно, да и вообще — днем достаточно просто завязывать глаза какой-нибудь плотной тканью и все.

Сергей недоуменно посмотрел на Михаила, который прислушивался ко всей это абракадабре с непонятным выражением на лице. Сначала Одинцов не распознал его, но потом до него как-то разом дошло. Страх. Неприкрытый страх, переходящий в ужас. «Господи, да что тут происходит!» — завопил у него кто-то в голове, но Сергей не произнес ни слова. В горле было сухо, будто в пустыне в полдень.

— Слушай, парень, мы, конечно, благодарны за информацию, но не мог бы ты… — начал Максим, но тут же замолчал, когда Самарин, не оборачиваясь, поднял руку.

— Господа… — голос Андрея был тих. — Вы не понимаете, к чему все идет. К сожалению. А для выживания вам необходимо понимать.

Никто не говорил ни слова, все напряженно вслушивались в тишину, подчеркиваемую шелестом дождя за окном.

— Возможно, я пожалею о том, что сейчас сделаю. Но вы должны знать. Может быть, если вы поверите, то спасете свои жизни. Может быть нет. Но я должен , я обещал самому себе, а потом я наконец-то смогу… а, черт с ним, хватит тянуть!

Так и не повернувшись, Самарин поднял руки, собираясь сдернуть капюшон. Сергею захотелось крикнуть, чтобы он этого не делал, не надо, если он снимет капюшон, то случится что-то плохое, обязательно случится, но Одинцов лишь облизнул пересохшие губы. Самарин медленно опустил капюшон с головы, обнажая почти лысый, покрытый скудными островками волос череп. Мишка громко втянул в себя воздух, Мария ойкнула и прижала ко рту ладони, словно сама испугавшись этого звука.

— Да, я ожидал худшей реакции, — заметил Самарин, так и не оборачиваясь. — Может быть, у нас что-то и получится. А теперь — главный фокус, — и с этими словами он обернулся к ним.

Сергей выронил банку пива, которая укатилась куда-то под кресло, безнадежно портя своим содержимым дорогой ковер. Аня взвизгнула, Мишка не то икнул, не то подавился вдыхаемым воздухом.

— Ах ты б…ь! — вскрикнул Макс, отступая на шаг. На его лице было написано отвращение, рука непроизвольно шарила по боку, пытаясь схватить карабин.

— Ну не надо так, друзья!.. Поговорим?

И Самарин улыбнулся потрескавшимися тонкими губами, блики камина играли на сощуренных глазах без зрачков. Глазах, цветом напоминающих яичную скорлупу.

Малышев был зол как черт. Вроде получил что хотел — и даже больше! — но полученное обернулось большой воняющей кучей, причем явно не золота. Как будто кто-то сглазил, ей-Богу! Надо же, начиналось как нельзя лучше, но только это нападение, которое и предоставило уникальный шанс получить все, что он хотел, вместе с тем это же все и разрушило. Вместо отличной, отлаженной, хорошо работающей военной машины ему в наследство остались обгорающие остовы зданий и испускающие смрад горелого мяса трупы. Трупы его солдат, между прочим.

Константин Малышев в бессильной ярости ударил кулаком по столу, графин с остатками воды подпрыгнул и задребезжал. Майор налитыми кровью глазами пару секунд смотрел на графин, словно не понимая, что это, потом нечленораздельно зарычал, схватил его за горлышко и с размаху швырнул в стену. Емкость разлетелось тысячью стеклянных осколков, но удовлетворения не было, головная боль не отпускала. Малышев уставился на свой пистолет, раздумывая, стоит ли достать его, выйти наружу и пристрелить кого-нибудь. Может, тогда отпустит.

В дверь постучали, майор поднял голову и прорычал:

— Войдите!

В комнату шагнул Вепрев. Он посмотрел на осколки стекла рядом с дверью, взглянул на майора, но на лице, однако, не дрогнул ни один мускул. «Вот если бы все солдаты были такие — он бы смог горы свернуть», — подумал Малышев, растягивая губы в привычной ухмылке.