Андрей Русанов - Охотники на людей

Комната, куда мы зашли из сеней, была просторной и светлой. В дальней ее части находилась деревянная дверь с начищенными до блеска петлями, посередине стоял массивный стол из почерневшего дерева, заставленный всевозможной снедью. Ничего лишнего, никаких изысков. Все, что находилось в «зале», выглядело примерно так же, как и в нашей землянке. Конечно, я не беру в расчет тот факт, что в поселении было всего два таких дома, но ведь строение по уровню должно соответствовать человеку, проживающему в нем. А если этот человек еще и трудится в нем, то…

— Иван, – отрядник протянул руку. И в жесте этом было столько искренности, что наши руки сами собой потянулись навстречу. Рукопожатие было крепким, как и подобает рукопожатию мужчины. Татьяне Иван поцеловал руку, чем немало удивил меня – признаться, мне начинало казаться, что я действительно нахожусь в средневековье, где отсутствуют или полностью переписаны правила и этикет, которым меня обучали в детстве и за нарушение коих, бывало, ругали мать или отец. Почему‑то я был уверен, что передо мной действительно хороший человек.

Знакомство было коротким: Ахмед и Саид рекомендовали нас, как прекрасных охотников за головами и просто хороших людей, а мы узнали, что Иван командует особым мобильным отрядом и сейчас прибыл в поселение получить оплату за охрану от набегов технарей, одичавших племен и банд с севера. Потом начался доклад о состоянии дел в поселении.

Старосту было не узнать: он долго жаловался на тяжелую судьбу, неурожай, непогоду, гибель людей, болезни, падеж скота и прочие суровые козни богов, даже попросил нас рассказать о недавнем столкновении, когда бандиты украли приготовленную для кочевников плату. А в итоге поселение не может полностью оплатить долг и Ахмед просит дать ему время. Если бы он еще и прослезился, я б точно не сдержался и начал аплодировать.

Некоторое время Иван молча размышлял, затем, приняв решение, повернулся к Ахмеду и заговорил. Голос его был тверд и непреклонен.

— Ты знаешь закон. Ты знаешь, что бывает за нарушение договора. Ты вовремя не сообщил нам о проблемах и теперь смеешь просить об отсрочке? Я знаю тебя, кажется, целую вечность… – Отрядник ненадолго замолчал, наступила тяжелая тишина. Мы наблюдали за всем со стороны. Саид покраснел, но молчал, староста же, напротив, побледнел и начал нервно перебирать непослушными пальцами зерна длинных четок.

— Я принял во внимание слова вольных охотников, – Иван указал рукой в нашу сторону. – Поэтому мы возьмем плату людьми. Подготовь юнцов. В конце недели я лично выберу четырех из них. Они будут служить в легионе пятнадцать лет, защищать эти земли от врагов, а ты не будешь платить нам ровно год, чтобы восполнить свои потери. Если же мы найдем похищенный груз, ты получишь обратно ровно половину. Слово сказано! – мне показалось, что в этот миг и кузнец, и староста испытали облегчение.

Разговор в доме старосты оставил у меня в душе весьма неприятный осадок. Подумалось, что суть человека неизменна и лицемер всегда останется лицемером. Мне очень не понравилось, как себя повел староста, была неприятна такая резкая метаморфоза. Не знаю, что чувствовали ребята, но вечером в землянке мы обсудили ситуацию и сообща решили покинуть поселение вместе с отрядом кочевников. Правда, интересы наши разделились. Меня и Татьяну заинтересовали кочевники, легион, база, их главнокомандующий и все, что было с ними связано, а Михаила и Алекса притягивали «технари» и загадочный ореол неизвестности вокруг них. Путь к ним, очевидно, также лежал через кочевников.

Вечером нас снова пригласили в дом старосты – теперь не для беседы, а просто на ужин. Кроме старосты и кузнеца, на ужине присутствовал Иван да два его десятника (они были моложе своего командира и все время молчали). Сытная еда располагала к беседе. Разговорившись, отрядник поведал, что его люди еще днем отправились на поиски украденной телеги, что такое оружие, как у нас, говорит о высоком положении в современном обществе, об уровне его владельца, и еще многое–многое другое. Напоследок Вано (так его называли подчиненные) предложил нам вступить в ряды славного легиона, посулив всяческие блага, наилучшие условия службы и гибкие условия контракта. Пообещав обдумать его предложение, мы попрощались со всеми и отправились к себе отдыхать.

Было далеко за полночь. Показавшееся слабым вино сильно ударило в голову, ноги подкашивались, от мельтешения разноцветных нарядов рабынь–танцовщиц к горлу подкатывала тошнота.