Эми Плам - После конца

Я делаю еще глоток и мотаю головой. Чувство вины накатывает на меня волнами и я удивляюсь, как же он еще этого не заметил. Я смотрю в сторону, а когда вновь поворачиваюсь к нему, Майлс выглядит мрачнее тучи.

- Это был не По, - доходит до него.

Я робко киваю, но тут же напоминаю себе, что на войне все средства хороши. Я поднимаю голову и наблюдаю, как Майлс пытается собраться с мыслями и вспомнить вчерашний вечер. И, похоже, находит ответ.

- Что ты добавила в чай, которым напоила меня в палатке? - его голос на себя не похож. Прямо как с того света.

- Кое-что выращенное на Аляске и немного похожее на бругмансию.

- Что еще за хрень эта бругмансия? - закипает он. Его лицо багровеет, а глаза темнеют.

- Ангельские трубы*, - отвечаю я, прекрасно зная, что это ему ни о чем не говорит.

(*Бругмамнсия древовимдная, или Бругмансия древесная (лат.

Brugmansia candida) — вид тропических растений рода Бругмансия

семейства Пасленовые

(Solanaceae), небольшие деревья и кустарники, известные прежде всего содержанием психоактивных веществ

. В литературе растение упоминается также под многими другими названиями: англ.

Tree Datura (Дурманное дерево, Древесный дурман), англ.

Angels trumpet (Ангельские трубы), англ.

Tree of the Evil Eagle, Brug, Hua-cacachu, исп.

Toй, Шипибо

Canachiari.)

- ЧТО ЭТА ФИГНЯ ДЕЛАЕТ? - слова Майлса будто четыре маленьких кинжала буравят мой череп. Я закрываю рукой лоб. Прекращай думать о нем, как о парне. Он твой водитель. Твой оракул. И не более. Я опускаю руку и поднимаю подбородок. Мне пришлось его использовать - у меня не было другого выбора.

- Это наркотик, но в нужной пропорции, как это было вчера вечером, он действует как успокоительное.

- Ты меня накачала. - Майлс охает, будто кто-то дал ему под дых. Боль искажает его лицо.

Я собираюсь с духом. Я ведь правильно поступила.

- Я сделала то, что нужно было сделать.

- Может, нужно было меня сначала спросить? - говорит он, и, похоже, все еще пытается переварить услышанное. Словно не может в это поверить. Будто я его здесь разыгрываю.

- Ты бы не согласился, - возражаю я и скрещиваю руки на груди. Я стараюсь, чтобы мой голос прозвучал как можно сдержаннее. - С чего бы тебе соглашаться, если ты так и не поверил ни единому моему слову?

Майлс смотрит на меня, словно не верит своим ушам, а его руки прямо дрожат от переизбытка эмоций.

- Все потому, что ты ЧОКНУТАЯ! - выкрикивает он. - Я не говорю, что это твоя вина. Тебе просто промыли мозги. Но Джуно, ради бога, не существует никакой Йары и нет у тебя никаких магических способностей!

Его лицо искажено от гнева.

- Но твоя вина в том, что прошлой ночью ты опоила меня самодельным наркотиком, без моего ведома. Все из-за твоего сумасшедшего бреда. В чае что, и афродизиак тоже был? Потому что я быстрее поцеловал бы блохастую ворону, чем такую ненормальную, как ты. Я не могу ехать с тобой дальше. С меня хватит! - выкрикивает он и резким движением вонзает карандаш в атлас так сильно, что тот ломается пополам. Затем, развернувшись, направляется к машине.

Его слова проносятся, словно ураганный порыв ветра, ударяя меня прямо в лицо, прежде чем, обогнув меня, раствориться. Неважно. Потому что я смотрю во все глаза на карту, где грубая черта графита обозначила место, в котором река Снейк* пересекает Айдахо прямо на север от Большого Соленого озера.

Я сгребаю атлас и бегу к машине.

(*snake [sneɪk] (англ.) - змея).

МАЙЛС

Я на автопилоте. Я стоял напротив нее и слушал, как она признается, что накачала меня наркотиками и использовала в качестве куклы вуду, а у самого было чувство, будто меня пырнули ножом. Но мне хватило одного взгляда на ее самоуверенное выражение лица, чтобы прижечь эту рану по-живому. До этого момента у меня еще был недоработанный план уболтать Джуно ехать со мной в Калифорнию. От которого я, кстати, сам себя почти отговорил. И зачем могла понадобиться папе эта чокнутая девчонка?

Но я уже принял решение и мне плевать, зачем она ему. Я просто сдам ее отцу.

Я позволяю ей командовать, сворачивая по ее указаниям на каждую проселочную дорогу в низинном Айдахо, избегая автомагистралей вблизи реки Снейк. Каждый раз ей приходится перекрикивать радио, которое я врубил на полную катушку, чтобы оно заглушало любые другие звуки.

Мы едем семь часов, пока вокруг нас не опускается голубая дымка сумерек, а силуэты деревьев не начинают казаться вырезанными из черного картона. Впереди переливается неоновая вывеска: «МОТЕЛЬ И БАР ЭЛЬДОРАДО». Я выключаю радио.