Светлана Гончаренко - Прошлой осенью в аду

Подслушанным словом «вариант» он с раннего детства именовал претендентов на мою руку и сердце.

— Какой вариант? — смутилась я. Я — плохая мать. Я не пускаю домой родного сына, потому что собираюсь ублажать чьего-то брошенного мужа, к которому не испытываю ни малейшего влечения. Боже, боже!

— Да ладно, мам, я у бабуни перетерплю, — серьезно сказал Макс. — Я что, не понимаю, — трудно без мужика. Пока!

Про мужика мой ребенок сказал так по-взрослому весомо, что я озадачилась, что же он имел в виду. И густо покраснела, глядя на армянский нос Лермонтова с кружки. Макс вечно ставит меня в тупик. Он все про меня знает, а я о нем не знаю ничего.

Из замешательства меня вывел звонок в дверь. Господи! А я все еще в халате и не подсыпала под романтические свечи кошачьего песку!

Я глянула на часы: только шесть. Чего это Чепырин притащился раньше времени? Сильно проголодался? Какой он все-таки противный!

На пороге стояла всего-навсего Наташка. Она ворвалась ко мне, как всегда, бурная, шумная — глаза сияют, щеки блестят, слова скачут.

— Юлька, я за тобой! — вскричала она. — Пошли ко мне срочно! Я сама не предполагала, что так выйдет, а то бы позвонила! Да я и хотела позвонить, но Вова утопил мобилку в сыром джеме, в тазу, и она там всю ночь лежала, а теперь молчит. Вот я сама и прибежала. Для тебя мне семь верст не околица!

Вова, утопивший мобилку — третий муж Наташки. Интересно, что всех ее мужей звали Вовами, и они были похожими, как родные братья — все кругленькие, все пузатенькие. Все лысые. Наташка и сама кругленькая, низенькая и страшно энергичная. А вот насчет верст она хватила лишку: прибежала всего-навсего из дома напротив. Две минуту ходу через двор.

— Все уже собираются, — тараторила Наташка. — Кур я наперчила, начесночила, придем — сразу в микроволновку! Кстати, я тебя расписала всем яркими красками. Ты мне еще спасибо скажешь! Ого, ты уже намазалась! Идешь куда? Или кого ждешь?

Ее весело прыгающий взгляд стал наконец останавливаться то на моей ярко-цикламеновой помаде, то на парочке кружек на столе. Я в двух словах рассказала про Чепырина.

— Ну его к черту! — посоветовала Наташка. — Идем лучше ко мне. Собственно, дело в том, что я хочу тебя познакомить с одним… Тоже жену ищет… Ну, надо же, как сошлось!.. А этот репетитор, говоришь, хорошо зарабатывает? Конечно, тоже вариант…

Без всякого сомнения, словечко «вариант» Макс позаимствовал именно у Наташки. Она всегда была основным поставщиком моих женихов. В процессе отлова трех своих пузатых Вов ей попадался и всякий нестандартный материал, который она сплавляла мне. У меня ничего с теми женихами не вышло, а у Наташки вышло целых три раза. И каждый раз получалось лучше прежнего. Теперешний Вова держит автомастерскую «Жигули», и жизнерадостная Наташка купается в материальных благах: наряжается с шиком, ест, как сумасшедшая, и тратит уйму денег на похудение.

— Плюнь на физика! Никуда он не денется, — убеждала меня Наташка. — Позвони ему, скажи, что у тебя что-то с желудком. Или что тетя приехала.

Я вздохнула:

— Куда звонить? Он вот-вот явится.

— Тогда пошли отсюда быстрее! Я же вижу, что ты от него смыться хочешь! Он придет, позвонит и уйдет. А ты ему завтра расскажешь про тетю.

— Его и так жена десять лет обманывала, — вспомнила я. Наташку это ничуть не тронуло. Она даже обрадовалась:

— Ну, тем более, ему не привыкать! А мой вариант покруче! Врач-отоларинголог! Сын друзей родителей моего Вовы, некий Дима Сеголетов. Практикует вовсю! А сейчас на психотерапевта переквалифицировался. Идиотов лечить будет, наркоманов, алкашей. Это же золотое дно! И симпатичный, явно получше твоего моченого физика. Сейчас увидишь и сравнишь. Пошли! Он как раз такую жену ищет, как ты. С квартирой.

— Странные у него вкусы, — заметила я.

— Почему странные? Они все сейчас такие: не чихнут бесплатно. Привыкай! Чего ты переживаешь? Только он тебя увидит — про все квартиры забудет. Да у тебя талия, как у Гурченко! Все бы отдала за такую талию!

Я колебалась — идти ли с Наташкой или Чепырина ждать — но платье надела. В любом случае не в халате же сидеть. Наташка тем временем изучала мои кружки.

— Это что, Киркоров у тебя? — поинтересовалась она, разглядывая Пушкина.

— Ага. А на другой кружке еще один. Братья Киркоровы.

— Плохо сделали, непохоже. На армянина он здесь смахивает. И хватит копаться! Смотри, темнеет уже. Я сейчас в потемках ходить боюсь. Как вспомню про маньяка…