Эдвард Бенсон - В туннеле

Ты, наверное, думаешь, что это был всего лишь мгновенный сон, краткой вспышкой промелькнувший перед моими глазами, один из тех, в которые человек погружается на какую-то долю секунды, но я сам в это не верю — нет, это было видение, предчувствие. Некий человек, чью оболочку, астральное тело, или назови это как хочешь, я видел, будет когда-нибудь сидеть на том же самом месте напротив меня, размышляя и планируя.

— Но почему? — не понял я. — Почему ты решил, что видел астральное тело живого человека? А не призрак мертвого?

— Из-за моих собственных ощущений. Видение духа умершего человека, а мне пару раз в моей жизни доводилось их видеть, всегда сопровождается страхом и желанием спрятаться, ощущением холода и одиночества. Нет, я чувствовал, что видел призрак живого человека, и получил этому подтверждение — можно сказать, доказательство — на следующий день. Я встретил его самого. А потом, как ты сейчас узнаешь, снова встретил его призрак. Расскажу по порядку.

На следующий день я обедал у своей соседки миссис Стэнли: она устраивала небольшой прием, и после моего прихода оставалось дождаться последнего гостя. Он вошел в тот момент, когда я разговаривал с каким-то знакомым, и вскоре у меня за спиной раздался голос миссис Стэнли:

«Позвольте представить вам сэра Генри Пэйла».

Я обернулся и увидел своего вчерашнего попутчика. Это точно был он, и, когда мы пожимали друг другу руки, он озадаченно смотрел на меня, словно пытаясь вспомнить.

«Мы раньше не встречались, мистер Карлинг? — спросил он. — Я, кажется, припоминаю…»

На мгновение я забыл о его загадочном исчезновении из вагона и решил, что он и есть тот самый человек, которого я видел прошлой ночью.

«Разумеется, и совсем недавно, — ответил я. — Вчера ночью мы сидели друг против друга в последнем поезде метро, идущем от площади Пиккадилли».

Глядя на меня все с тем же недоумением, он нахмурился и покачал головой.

«Вряд ли. Я лишь сегодня утром вернулся из деревни».

Вот тогда я всерьез заинтересовался, потому что астральное тело, как утверждают, находится в подсознательной части мозга или души и способно помнить все, что с ним происходило, однако до сознания доходят лишь смутные, обрывочные воспоминания. Во время обеда я часто ловил на себе его по-прежнему удивленные, озадаченные взгляды, и, когда я собрался уходить, он подошел ко мне.

«Когда-нибудь я вспомню, где мы встречались, — заявил он. — Надеюсь, мы встретимся снова. Может, мы виделись… — начал он и замолчал. — Нет, не помню».

Полено, которое Энтони подбросил в огонь, теперь ярко разгорелось, и рвущиеся наверх языки пламени освещали его лицо.

— Не знаю, веришь ли ты в то, что совпадение является делом случая, — продолжал он, — но если да, то тебе следует изменить свою точку зрения. Или, если сразу не сможешь, считай совпадением тот факт, что в тот же самый вечер я снова сел на последний поезд метро, идущий на запад. На этот раз я не был в одиночестве — на платформе станции «Довер-стрит» собралась большая толпа, и, когда из туннеля донесся гул приближавшегося поезда, я заметил сэра Генри Пэйла, стоявшего в стороне от толпы в самом конце платформы, куда вскоре должен был прибыть поезд. Я подумал: «Как странно, что прошлой ночью в это же время я встретил призрака, а сейчас вижу самого человека во плоти», — и направился к нему, намереваясь сказать: «И все-таки сегодня мы встретились в метро…»

И в этот момент произошло нечто ужасное и страшное. Как только поезд показался из туннеля, он прыгнул вниз, и поезд, подмяв его под себя, остановился на платформе.

На мгновение я оцепенел от ужаса. Помню, я закрыл глаза, чтобы не видеть кошмарного зрелища. Но потом до меня дошло, что, хотя это произошло на глазах всех ожидающих на платформе, кроме меня, никто ничего не видел. Выглядывающий из окна машинист не нажал на тормоза, поезд не дернулся, не раздалось ни возгласа, ни крика, и пассажиры спокойно входили в поезд, как будто ничего не случилось. Наверное, я зашатался, меня замутило от увиденного, и какая-то добрая душа обхватила меня за плечи и помогла войти в вагон. Он представился врачом и спросил, в порядке ли я. Я рассказал ему, что мне привиделось, и он заверил меня, что ничего подобного не произошло.

Тогда мне стало ясно, что я оказался свидетелем второго акта этой психической драмы, и все следующее утро обдумывал, как мне следует поступить. Я уже просмотрел утренние газеты и не обнаружил в них никакого упоминания о вчерашнем инциденте, как, впрочем, и ожидал. На самом деле ничего не случилось, но я знал, что должно случиться. С моих глаз спала зыбкая пелена Времени, и я заглянул в будущее. С точки зрения Времени это, безусловно, было будущее, но для меня это событие относилось в равной степени и к прошлому, и к будущему. Оно уже существовало и ожидало лишь своего материального воплощения. Чем больше я об этом думал, тем отчетливее сознавал, что ничего не могу сделать.