Дылда Доминга - Erratum-2

— Какая война? — попытался изобразить непонимание Самаэль, а у самого сердце замерзло в груди оттого, что светлым все было известно.

— Та, которую ты затеял, — спокойно отозвался незнакомец. — Она повлечет за собой войну небес и ада. А тогда здесь не останется и камня на камне. Будет тот самый конец света, о котором так много кричали на всех углах. Изменения и так происходят, души выходят из ада, меняются его обитатели — может, это не так и плохо, Самаэль? Преобразование — это не смерть. В конце концов, сколько все могло оставаться неизменным?

— Ты мне говоришь, что это хорошо? Тогда как бы тебе понравилось если бы все небеса наполнились демонами?

— А чем ангелы не демоны? Только светятся, — ответил незнакомец, и Самаэль оторопел.

— Странная у тебя концепция, светлый, — наконец, выговорил он. — Что же, в таком случае, между нами нет разницы? Тогда почему мы ненавидим друг друга, а не пьем в обнимку в ближайшем кабаке?

— Потому что мой свет режет тебе глаза.

Самаэль рассмеялся.

— Конечно, только поэтому, как я не подумал.

— Ты сам знаешь, чем чревата война, — вновь вернулся к первоначальной теме незнакомец.

— Не надо мне рассказывать, — ощетинился Самаэль. Ему постоянно хотелось убрать крыло и взглянуть на собеседника, но он сдерживался, зная, что все равно ничего не увидит.

— Ты не можешь меня видеть, но я вижу тебя, — сказал светлый.

— И что, поэтому свет лучше тьмы? — завелся Самаэль.

— Да, он дает преимущество, — падший только хмыкнул, — и смысл.

— Какой к черту смысл?

— Смысл, зачем все это.

— И зачем? — помолчав, угрюмо поинтересовался Самаэль.

— Это невозможно объяснить, пока тебя окутывает сплошная тьма. Свет несет в себе сознание творца.

— Сожри дреги твою печенку на обед, — выругался падший. — Ты что, меня вербовать пришел, что ли? Вы там совсем наверху спятили, демоны вас побери?

— Как ты себе это представляешь? — невозмутимо отозвался пришелец, — что я заливаю тебе свет через глотку? Или вдуваю в твое проклятое ухо? Ты можешь измениться только сам. Но это совсем другой разговор. А вот то, что ты действительно можешь сделать — это сохранить подземный мир.

— А я что, черт побери, пытаюсь сделать? — возмутился Самаэль. — И главное, кто мне пытается указывать: какая-то светлая курица?

— Я уже объяснил, — совершенно спокойно отозвался светлый.

— Ты что, чертов пророк?

— Ты сам знаешь ответ, но отворачиваешься от него.

Самаэль убрал крыло, не выдержав, чтобы обругать светлого прямо в его безупречное, пусть и недоступное для глаз падшего, лицо. Но рядом с ним никого не оказалось, он исчез так же, как и появился.

— Да что ж это такое, — выругался Самаэль, — дреги тупеют, светлые разгуливают по аду, еще и читают душеспасительные лекции. И кому — мне!

Но потом его мысли в тишине последовали за словами незнакомца, и он понял, что тот был не так уж неправ. Самаэль собственными руками ведет их к катастрофе. Это приведет к тому, что преобразование, которое происходит в аду, он заменит его полным разрушением. Но с каких пор темные доверяли светлым? Что, если все это лишь их очередная уловка? Только вот голос, говоривший с ним, был искренним, и в нем слышна была любовь к аду. Любовь к аду? Самаэль потер уставшую голову: в последнее время он работал на износ, и даже короткая милая ночь с Грерией не помогла ему полностью восстановиться. Может, он спятил и ему все привиделось? Но призрак говорил его собственными мыслями, страхами и сомнениями. И он был прав: падший не хотел замечать очевидного.

Остановить бойню? Своими руками разрушить план, ради которого он потратил столько времени и сил? Ради того, чтобы созерцать медленное разрушение ада? Преображение — так назвал этот процесс светлый. Но Самаэль был проклятым, а для проклятых это означало разрушение. Если уйдут все души, чем будут питаться демоны судьбы? И кто вообще останется в аду? Куча демонов-бездельников и дреги в качестве их домашних животных?

Самаэль оттолкнулся от края крыши и через секунду его черные крылья развернулись над темной долиной. Полет дарил ощущение покоя и правильности, избавлял от тревог и сомнений, и он отдался ему со всей страстью своей души.

Тишина, ветер и песок. Если бы здесь были хотя бы редкие камни или островки с серыми грибами, тогда эта пустыня ничем не отличалась бы от пустых земель ада. За исключением неба, конечно, движения светил и дней, сменяющихся ночами.