Антон Фарб: Глиф

Вопль его был страшен.

Какое-то время они просто сидели, переводя дыхание. Потом Ромка хрипло спросил:

— Женька?

Ника отрицательно покачала головой.

— Жаль… — сказал Рома, слишком вымотанный, чтобы испытывать какие-либо эмоции. — Ну вот и все…

— Что — все? — спросила Ника.

— Игра окончена. Смотри сама…

Ромчик обвел рукой вокруг себя. Глифы, густо покрывавшие пол и стены башни, исчезли. Карта стала просто картой Житомира, без желтых стикеров. Костерок, в который угодили ключи, одномоментно выгорел дотла, и башня погрузилась во тьму.

Ника встала и выглянула в окно.

На улице было пусто. Ни людей, ни тварей, ни даже факелов не осталось там, где минуту назад бушевало человеческое море. Ни смерчей, ни вулканов, ни ураганов. Тишина и покой. Только дома вокруг (и до самого горизонта) стояли мертвые, заброшенные, полуразрушенные.

— И кто выиграл? — спросила Ника.

— Не знаю, — пожал плечами Рома. Он поднял с пола один из упавших ключей — теперь простую картонку без глифа, и повертел в пальцах. — Похоже, что никто…

Ника взяла у него карточку и задумчиво посмотрела на нее. Она уже пользовалась такой. Когда связывалась с… как же ее звали? Илоной, да… карточку-ключ надо было поджечь, и тогда носитель глифа тебя услышит…

О господи! Господи боже ты мой!

Что же мы наделали?!!

У нее подкосились ноги. Ника укусила себя за кулак, чтобы не взвыть в голос.

— Ты как? — спросил Рома.

— Нормально, — выдавила она. — Я — нормально. Как всегда. Давай уйдем отсюда, а?

— Давай, — согласился Ромчик.

Он помог ей встать, подставил плечо, и они вдвоем захромали к выходу.

Дед ждал их на улице. Он стоял, облокотившись о капот старенькой «Нивы», и меланхолично попыхивал трубочкой. У ноги его сидел непривычно смирный Пират, при виде Ники радостно завилявший хвостом.

— Привет, Ромчик, — кивнул дед, когда Ника и Рома вышли из башни.

— Аркадий Львович? — офигел Рома.

— Он самый… — кивнул дед и выпустил облако дыма. — А вы молодцы, ребята. Поздравляю.

— С чем? — спросила Ника.

— С победой. За неимением прочих критериев, оставшиеся в живых автоматически считаются победителями…

— Так это все — вы? — спросил Ромчик. — Игра — это вы ее придумали?

— Нет, — нахмурился дед. — Вы мне льстите, молодой человек. Придумал Игру не я. Тут работала инстанция повыше… Я всего лишь сделал Игру доступной и понятной для большинства людей. Привнес, так сказать, в массы…

— Тебе все хохмочки… — проворчала Ника, глядя по сторонам.

Житомир напоминал Припять, город-призрак, где она была пару лет назад: руины на месте домов, проржавевшие остовы машины, черные скелеты деревьев…

— А что мне еще делать? — развел руками дед. — Плакать, что ли? Игра с самого начала пошла наперекосяк, но результат оказался лучше запланированного.

— Какой — результат? — спросил Ромчик. Он выразительно обвел взглядом окружающую разруху и опустошение. — Это — результат?!

— Нет, — терпеливо возразил дед. — Это — побочный продукт. А результат — это ты, Рома. И, частично, Ника. Вы что, и правда не поняли, что произошло? — изумился он.

— Объясни, — потребовала Ника, хотя она как раз все поняла.

— Вы инвертировали глиф! — хохотнул дед. — Это поразительно, я даже не подозревал, что так можно! Вообще, удивительно удобная штука, эти глифы — крайне многофункциональный инструмент…

— А что это вообще такое — глиф? — спросил Рома.

— Глиф… Это то, что каждый человек рисуют всю свою жизнь. То, что остается после человека. Иногда — черточка между двумя датами на могильном камне. Иногда — потрясающее полотно. Глиф — это, если угодно, смысл жизни человека. Абстрактный символ, вобравший в себя все устремления, желания, возможности и достижения человеческой жизни. Ты нарисовала свой глиф, Ника. Поздравляю. Ты теперь в Игре. Участник, не зритель. Ты ведь этого хотела, да?

— Да, — кивнула Ника.

— Только будь осторожна. Участники иногда погибают…

— А я? — спросил Ромчик.

— А ты… Ты, дружок, оказался в центре группового глифа в момент гибели его носителей. В тебе, мой юный друг, сосредоточены смыслы жизней всех людей, погибших этой ночью. Ты теперь — ходячая копилка судеб. Теперь ты можешь быть кем угодно. Твой потенциал практически неограничен.

Ромчик замолчал, потрясенно глядя перед собой.

— А что будет с Житомиром? — спросила Ника.

— А-а-а… — махнул рукой дед. — Спишут на какое-нибудь стихийное бедствие. Не в первый раз.