Габриэль Зевин - Другая Сторона (ЛП)

Тэнди зевает:

— Тебе шестнадцать?

— Исполнится в августе.

— Мне исполнилось шестнадцать в январе. — Тэнди заглядывает на ее койку. — Лиз, — произносит она, на южный манер превратив один слог имени Лиз в два «Ли-из», — не возражаешь, если я задам тебе личный вопрос?

— Совсем нет.

— Слушай, — тянет Тэнди, — ты скинхед?

— Скинхед? Нет, конечно. — Лиз вопросительно приподнимает бровь. — С чего ты взяла?

— Может потому, что у тебя нет волос. — Тэнди показывает на лысую голову Лиз, покрытую едва намечающимся ежиком светлых волос.

Лиз проводит рукой по голове, наслаждаясь ее странной гладкостью. Как будто перья у новорожденного цыпленка. Она выбирается из постели и смотрит на свое отражение в зеркале. Лиз видит девушку лет шестнадцати с очень бледной кожей и глазами цвета морской волны. У нее действительно нет волос.

— Это очень странно. — В реальной жизни у Лиз длинные, густые волосы, которые легко путаются.

— Ты действительно не знаешь? — спрашивает Тэнди.

Лиз обдумывает вопрос. В глубине ее сознания мелькает воспоминание о том, как она лежит в ослепительно яркой комнате, а отец бреет ее голову. Нет, вспоминает Лиз, это не был ее отец, просто мужчина примерно такого же возраста, как он. Она помнит, как плакала, а мама говорила: «Не волнуйся, Лиззи, они снова отрастут».

Нет, все было совсем не так. Это мама плакала, а не она. В какой-то момент Лиз пытается вспомнить, случилось ли все это на самом деле. Лиз решает, что не хочет сейчас думать об этом, поэтому спрашивает Тэнди:

— Хочешь посмотреть, что еще есть на этом корабле?

— Почему бы нет? Я сейчас встану.

С этими словами она спускается с койки.

— Интересно, найду ли я здесь шляпу, — говорит Лиз. Даже во сне она уверена, что не хочет выглядеть, как лысый уродец.

Она проверяет шкаф и заглядывает под кровать — везде пусто, как и в комоде.

— Не волнуйся из-за волос, Лиз, — мягко произносит Тэнди.

— Я и не волнуюсь. Просто это кажется мне странным.

— Эй, у меня тоже есть кое-что странное. — Тэнди приподнимает волосы, как театральный занавес. — Взгляни-ка на это, — говорит она, указывая на маленькую, но глубокую покрасневшую рану, прямо у основания черепа.

Несмотря на то, что рана меньше половины дюйма в диаметре, Лиз с уверенностью может сказать, что она — результат серьезной травмы.

— О Боже, Тэнди, надеюсь тебе не больно!

— Сперва было чертовски больно, но уже нет. — Она опускает волосы. — Вообще-то, я думаю, что рана становится лучше.

— Как это случилось?

— Не помню, — отвечает Тэнди, потирая макушку, как будто это поможет ей вспомнить. — Это могло случиться очень давно, а могло и вчера. Ты ведь понимаешь, что я имею в виду?

Лиз кивает. Хотя она и не видит в словах Тэнди смысла, она не считает нужным спорить с сумасшедшими людьми, которых встречаешь во сне.

— Пойдем, — говорит Лиз.

На выходе Тэнди бросает беглый взгляд в зеркало:

— Как думаешь, это важно, что мы обе в пижамах?

Лиз смотрит на белую ночную рубашку Тэнди. Сама она одета в белую пижаму в мужском стиле.

— Почему это должно иметь значение? — спрашивает она, думая, что быть лысой гораздо хуже, чем не совсем одетой. — К тому же, Тэнди, во что еще ты можешь быть одета, когда спишь?

Лиз опускает ладонь на дверную ручку. Однажды кто-то сказал ей, что ни при каких обстоятельствах нельзя открывать дверь во сне. Лиз так и не смогла вспомнить, кто этот человек и почему все двери должны оставаться закрытыми, поэтому она поворачивает ручку, решив проигнорировать совет.

Лиз и Тэнди оказываются в коридоре с сотней одинаковых дверей, таких же как и та, через которую они вышли.

— Как думаешь, мы найдем ее снова? — спрашивает Тэнди.

— Сомневаюсь, что мне это потребуется, — отвечает Лиз. — Я ведь проснусь гораздо раньше, разве нет?

— Ну, на всякий случай, номер нашей комнаты 130002.

Лиз замечает в конце коридора табличку, написанную от руки: «Внимание, пассажиры парохода «Нил»! Столовая находится тремя пролетами выше, на палубе с открытым бассейном».

— Хочешь есть? — спрашивает Тэнди.

— Просто умираю от голода.

Лиз удивлена своим ответом. Прежде она никогда не чувствовала голода во сне.

Самое примечательное в столовой — люди. Все они пожилые. Несколько человек возраста ее родителей, но большинство гораздо старше. Седые волосы или даже полное их отсутствие, морщинистая кожа в пигментных пятнах — здесь это норма. Лиз прежде никогда не видела столько стариков в одном месте, даже во время посещений своей бабушки в Бока.