Мишель Голдсмит - Собака Генри Хортинджера

Генри Хортинджер всегда был человеком деятельным. Такому можно доверить принятие важных решений, не опасаясь, что он увильнет. Потенциал его проявился еще в раннем возрасте и полностью сформировался к одиннадцати годам. Особо ярким примером послужило одно происшествие, случившееся сразу после его десятого дня рождения, когда Генри поймал поваренка, воровавшего объедки из кладовой. Большинство детей просто рассказали бы о случившемся или, что хуже, промолчали, но маленький Генри решил устроить расследование. Он проследил за мальчиком до старого сарая, дождался, пока тот уйдет, и зашел внутрь, чтобы посмотреть, что там спрятано. В куче прелого сена шелудивая дворняжка кормила тощих черненьких щенят. Поваренок по секрету приносил бедолагам объедки с отцовской кухни. Кухни, которая однажды достанется ему! Доложив о преступлении отцу, Генри смотрел, как маленького нарушителя выгнали из прислуги, а потом привел отца в сарай.

— Генри, — сказал тогда мистер Хортинджер, — ты правильно поступил, но должен понимать, что за этим последует. Этим грязным, бесполезным тварям нельзя тут находиться. Кроме того, их присутствие подтолкнуло моих слуг к воровству. Знаю, это может показаться жестоким, но от них надо избавиться.

Генри взглянул отцу в глаза и сразу понял, чт о тот имеет в виду.

— Если хочешь домашнее животное, — продолжил мистер Хортинджер, — мы можем купить нормальную собаку, охотничью. Ты и так уже почти дорос. — Он замолчал, ожидая возражений.

Прочие дети наверняка расплакались бы, умоляя отца пощадить щенят. Генри, однако, лишь бесстрастно взглянул на них, повернулся к отцу и сказал:

— Как скажешь. Мне все равно. Какой мне от них прок?

В ту же секунду Генри позабыл о несчастных животных и принялся обсуждать положенную ему награду.

С тех пор мистер Хортинджер-старший часто рассказывал эту историю своим партнерам, всегда особенно подчеркивая последние слова Генри.

— Именно так, господа, — повторял он с гордостью. — «Какой мне от них прок?» Этот вопрос мы должны задавать себе в любых жизненных ситуациях.

Все без исключения горячо соглашались, что такого хладнокровного мальчика ждет большое будущее.

Так что никто не удивился, когда с течением времени жестокость, упорство и врожденный ум позволили Генри с лихвой реализовать заложенный природой потенциал.

Когда старик Хортинджер умер, Генри не только сменил его на посту директора фирмы «Хортинджер и Филч», но и в три раза расширил торговую империю, став одним из самых богатых и влиятельных людей в Лондоне. Однако он не позволял себе сидеть без дела и наслаждаться бесчисленными богатствами, заработанными тяжелым трудом, ведь он был еще достаточно молод. Нет, только не он. Вместо этого он по-прежнему работал без передышки, принимая сложные решения на самой передовой прогресса.

Тем не менее, размышлял Генри однажды вечером, пока его шаги гулким эхом разносились вдоль темной мостовой, оставалось слишком много вещей, над которыми он был не властен. Скажем, неумелый новый кучер, которого, к своему несчастью, он нанял по рекомендации, казалось бы, надежного знакомого. Он приказал ехать быстрее, а вовсе не гнать как безумный — в результате в миле от дома лошадь подвернула ногу. Этот идиот-кучер еще имел наглость во всем обвинить его! Генри взглядом дал понять, что если тот рассчитывал к утру сохранить работу, то сильно ошибался. А потом стремительно зашагал прочь от несчастного кучера, бормотавшего что-то о семье, которую нужно кормить. Довольно глупостей на сегодня. Не хватало еще тратить время или деньги на городского извозчика — ведь до дома оставалось всего ничего, — так что Генри решил пойти пешком.

Стояла безветренная зимняя ночь, и Генри почувствовал, как от ходьбы проясняется разум и отступает гнев. Пожалуй, ему не стоило одному разгуливать ночью — так и грабителей повстречать недолго; однако укутанная туманом улица была пустынна. Генри улыбнулся сам себе, решив, что одиночество является одним из многих преимуществ его богатства. Он не только жил в одном из самых дорогих и престижных районов Лондона, но и регулярно «жертвовал» деньги местному полицейскому участку. Невысокая цена, чтобы избавиться от всякого неприглядного люда на улицах.

В самом худшем случае, если какой-нибудь бродяга все же осмелится преградить ему путь, он рассчитывал на клинок, спрятанный в изысканной трости, и полностью заряженный и тщательно пристрелянный револьвер в кожаном саквояже.