Павел Брыков - Томас

К Хлеборезу подошел Дядя, протянул руку.

— Привет бродягам. Как жисть?

— Привет, нормально, — ответил Роман. -Вот решил с ребятами с утра размяться, подышать воздухом, чакры проветрить.

Дядя повернулся к Лешему.

— Смотри, Пал Сергеич, какие у меня орлы,прямо мысли читают. Только думал ему позвонить, а он туточки.

— Шо так? — протянул Леший руку для пожатия.

— Говорит, медитирует.

— Это уже интересно, — гость улыбнулся, блеснув золотом. — И кого медитируете?

Дядя сделал брови домиком. Кончики его усов дрогнули.

— Роман, может, я чего-то не знаю? — улыбка стала ещё шире.

В мхатовской паузе в голове Ромы раздался шепоток: «Я же тебя, дубина, предупреждал». То, что с утра казалось приключением, вдруг приобрело гнилой запашок. Отпираться было глупо.

— Да вот, к нам каскадер приехал. Говорит, мне карьер со связанными руками переплыть — плёвое дело. Думали, врет, а он, гад, как то дерьмо.

— Где?

Братаны одновременно вытянули руки:

— Во-о-он.

Вся компания заметила Томаса, плывущего на середине карьера. Леший присмотрелся.

— Чё он так?

— Наручники.

— Я бы тоже выплыл, — усмехнулся Школьник. -Шо сложного? Поспорили?

Тут настала очередь Дяди блеснуть осведомленностью.

— Не, тут не всё так просто. Да, Рома?

— Постой-постой, — повернулся Леший. — Ты — Хлеборез?

Что оставалось делать? Роман кивнул.

— Ну, да.

— С клизмой грубовато — больше так не делай, а с майором в самый раз. Голова варит. Падлюка он по жизни. Брал как не в себя. Взяточник.

— Стараюсь, — ответил Роман тихо.

— Стараться будешь на шалавах, — встрял Дядя. -Ты скажи, чем «сальников» провинился?

Шепоток внутри прямо разрывался от гогота.

— Да, вышло недоразумение. Мы уже уладили.

Уж лучше бы Рома сам всё рассказал, а то вышло ещё хуже. Братаны, перебивая друг друга, поведали, как Хлеборез на перекрестке встрял в «опеля», а в него самого «запор» и «хонда». Леший, заметив сникший вид героя всей этой истории, начал кое-что понимать. Взяв Витю за локоток, чтобы не пропустить ни слова, наклонился.

— А ну здесь подробнее.

Видя такое внимание, Витя продолжил:

— Врезался он, а тут его самого саданули. Два раза.

Леший переспросил:

— Не расслышал, и что за тачка была сзади?

До присутствующих наконец-то начало доходить, а Витя, не чувствуя подвоха, ответил:

— «Запорожец»!

Леший сделал испуганное лицо.

— Ты что? «Запорожец»! А у Хлебореза какая тачка? Вот эта?

Братаны кивнули.

— Ага.

— И ты хочешь сказать, вашу «бэху» никого не спросясь трахнул какой-то «запорожец»?

Все сделали глубокий вздох, а после слов Вити: «Да, горбач», — началась форменная истерика. Казалось, что толпа приехала на берег карьера только для того, чтобы посоревноваться, кто громче рассмеется. Леший, вытирая слезы, ещё смог из себя выдавить: «А что с запором?». Ничего не понимающий Витя ответил: «Всмятку». И новый приступ. Сквозь всхлипы и рыдания, было слышно: «Запор... Не просто, а горбач... И в боевую машину братвы... Как безжалостно... Мы же банда... Всмятку... Бля... От жисть».

Леший, вытирая глаза платком, смотрел на стоящего по стойке смирно виновника торжества.

— Ой, Рома, знал бы прикуп, подарил бы тебе шестисотый «мерин». Просто так, чтобы было, что потом рассказать. Вот уж где порадовал. Пойдем, посмотрим, что с твоей лялей.

Экскурсия направилась к главному экспонату выставки. Обступив «бумер», ребята начали комментировать работу трудившихся всю ночь автослесарей. Пришли к общему мнению, что мастера постарались на славу — последствий никаких, поэтому случай можно считать «исперченым».

Рома перевел дух, однако внутри вновь прорезался голос, который издевательски пропел: «То ли ещё будет?».

— Так, я вижу, история подходит к концу. — Леший успокоился, стал серьезным. — И на старуху бывает проруха. Перед нами, — он рукой указал на Рому, — счастливый обладатель обновленной движимости производства баварских инженеров, а на берег выползает, — рука по-ленински распростерлась над водной гладью, -второй участник событий. Я его не знаю, но уже заранее люблю. Не каждый день можно увидеть человека выжившего в «горбаче» всмятку, а потом достойно прошедшего экзамен Хлебореза. Я люблю жизнь хотя бы за то, что она нам подбрасывает вот такие истории. Порадовал, братан, молодца.

Так и тянет написать — «все засмеялись и пошли пить чай», но это было бы неправдой. В жизни так не бывает. Среди всей компании четыре человека делали вид, что смеются. Это Витя и Алеша — они просто не понимали, что тут смешного; сам Рома — здесь всё ясно — и Дядя. Ему от стыда хотелось плюнуть кому-нибудь в рожу.