Аланд Шабель - Не от мира сего [СИ]

Кудесник стойко боролся, но силы на поддержание «барьера» таяли с каждой минутой, а напор нечисти, наоборот, усиливался. Когда же в созданную им защиту впились когти демона, его даже качнуло назад, как будто они вонзились в него самого! Рядом воткнулся кривой османский ханджар с колдовской арабской вязью фурии Маридки.

В тех местах, где впиявилась главенствующая нечисть, стали появляться рваные дыры, поначалу небольшие, но потом, постепенно, они стали расширяться. Из разверзнутой пасти главенствующего демона в созданную Кудесником защиту ударило ярко-рыжее адское пламя. От огнедышащего удара в этом месте образовалась рваная рана, было видно, как стал вибрировать и истончаться барьер, и вот он, оплавляясь по краям, начал расползаться и дымящиеся потёки устремились вниз. Это почувствовала копошащаяся внизу масса упырей, раздался торжествующий визгливый клёкот и реготанье, непереносимое для человеческого уха. Наконец в разрастающуюся прореху просунулась ощерившаяся злобным торжеством со звериным оскалом и брызгающей кровавой пеной кошмарная морда. Она торжествующе рычала и сверкала выпученными багровыми буркалами. По соседству неистово рвала преграду, кромсая кривым кинжалом, коварная бестия Маридка.

Силы стремительно покидали Кудесника, он уже не мог латать бреши в созданной им защите и еле держался на ногах. По измождённому лицу от чрезмерного напряжения текли слёзы, всё тело сотрясала дрожь и его шатало. Но он мужественно сопротивлялся до последнего, ибо не дело Светлого Рыцаря из Ордена Лебедя покинуть пост, оставить без защиты и покровительства на растерзание этой толпы нечестивцев ставших близкими ему людей.

Чтобы приготовиться к неизбежному, встретить кончину подобающе своему положению, он выпустил из рук «Охранитель» и перекрестился. Неожиданно к его плечу приникло дружеское надёжное плечо, в его ладонь легла тёплая женская ладошка, стало свободней дыхание, он почувствовал поддержку. Постепенно его перестало гнуть к земле, внутренние силы потихоньку возвращались. Кудесник не открывал глаза, но и он так знал — Василиса! Не оставила одного, не жалея себя, пришла ему на помощь и, надо сказать, весьма вовремя.

Тем временем гвалт и скрежет нечисти постепенно стал затихать, он открыл глаза и с удивлением наблюдал, как искристыми ледяными кристаллами латаются прорехи, как восстанавливается и укрепляется барьер. Видно было даже неискушённому взгляду его стремительное возрождение. Преграда уплотнялась, заиграла белоснежным льдом, ощетинилась навстречу врагам острыми кинжальными пирамидами и приглушила истошные вопли беснующейся банды упырей. Наконец морозной створкой закрыла от людского взора и кошмарную образи́ну демона Ваэля.

Понимая, что у него больше бы не хватило сил на подобные подвиги, Кудесник осмотрелся вокруг и с радостью осознал — рядом, по обе стороны от них с Василисой, стояли их товарищи. По правую руку находились Военрук, Бурбелла и Дмитро Лесоруб. Они с весьма неодобрительным видом наблюдали за происходящей вакханалией разномастных нечестивцев. Особенно угрюмым выглядел Лесоруб с заткнутым за пояс натруженным топором, видно было, как он жалел, что не может применить его в деле. Слева, рядом с Кудесником стоял седобородый человек в скуфии и длиннополой рясе тёмно-серого цвета. У него были закрыты глаза, обе руки сжимали наперсный крест, едва слышно доносились слова молитвы.

— «Отец Никодим! — понял представитель ордена, — это очень хорошо! Наверняка, Алёна озаботилась, призвала на помощь!».

Далее стояла сама Барыня с окаменелым лицом, её поддерживал за локоток верный Извеков.

Они молча смотрели, как растёт и укрепляется ледяная вертикальная стена, отделяя их спокойную часть реки от беснующей нечисти, взбулгаченного там до черноты омута, искорёженных деревьев, обезображенного противоположного берега.

Наконец на стороне защитников Вотчины полностью утихли порывы свистящего ветра, вступал в свои права утренний рассвет, наступала тишина.

Кудесник посмотрел на отца Никодима, тот открыл глаза, устало улыбнулся и протянул ему руку, другую протянул Алёне. Та, в свою очередь, взялась за руку Извекова. Не сговариваясь, крепко сковали себя мужскими рукопожатиями и те, кто стоял справа от Василисы.

Их было восемь! Восемь, скреплённых одной верой, одной целью! Они черпали друг от друга энергию, впитывали от образованной единой цепочки единомышленников силу.