Вадим Жмудь - Инспекция

— Вероятно, да.

— Вероятно — нет!

— Вы правы, Михаил. Здесь есть неувязка. Если бог всемогущ, зачем ему перед самим собой замаливать грех людей, да ещё таким жестоким способом, как казнь своего сына?

— Казнь своего сына, или казнь самого себя?

— Я вас не понимаю.

— Вам знакомо понятие «нравственные муки»? Они бывают сильнее физических.

— Я начинаю понимать! Когда болит зуб, иногда хочется приложить холодное, чтобы было ещё больнее, но после уже не так больно. После острой боли тупую боль терпеть легче, чем до этого.

— Вы нашли очень точное сравнение.

— Вы хотите сказать, что Всевышнему понадобилась острая боль, чтобы легче терпеть тупую боль? Он испытывает боль? За людей?

— За детей своих, не забывайте.

— За всех детей он принес в жертву своего сына?

— За детей своих он наказал себя, так будет точнее.

— И это дало ему право судить их?

— Нет, после этого он стул более терпим. Наблюдая за теми, кто дан тебе под опеку, не всегда становишься добрее. Порой начинаешь гневаться. Особенно, когда видишь в них отражение собственных недостатков. И тогда появляется желание наказать. А возможностей для этого очень много. Но хочется научиться прощать. А для этого надо перестрадать.

— Я вас не узнаю, Михаил!

— Я увлекся.

— Нет, продолжайте, вы никогда не открывались мне с этой стороны.

— А кто когда открывается до конца? Все таят в себе самое лучшее, а открывают худшее. Так уж повелось.

— Но тогда … Значит, что абсолютно плохих людей не бывает?

— Разве те, среди которых вы сейчас находитесь, вызывают у вас только отвращение?

— Нет, разумеется, нет!

— Вот видите!

— И всё же… Разве нельзя было избежать Его гибели. Я имею в виду…

— Да, я понимаю. Нельзя. Вход сюда был закрыт для живых. Следовало войти сюда и вывести души невинных. Для этого Ему пришлось погибнуть. Части Его. На время.

— Части?

— Принято называть эту часть сыном.

— Нельзя. Вы сказали — нельзя. Значит, есть ограничения, законы и для Него?

— Есть.

— Кто же их установил.

— Это не важно. Они есть.

— Их много?

— Достаточно. Основной закон — время.

— Да? Об этом я не думал.

— Он не может двигаться во времени. Даже он.

— А я слышал о том, что даже люди скоро научатся этому.

— От кого? От фантазеров-писателей?

— Не только. И от ученых.

— Они не более ученые, чем Джонатан Свифт. Впрочем, у Свифта встречаются кое-какие занятные истины.

— Я имею в виду физиков.

— Шут Альберт.

— Что?

— Альберт их водил за нос. Не верьте. Если бы были способы… Занятно! Но их нет. Время сильнее. Сильнее всех.

— Кто ещё?

— Вы назвали Время словом «кто»?

— Конечно! Раз уж оно такое всесильное, будем считать его одушевлённым!

— Вы кое в чем правы!

— Это шутка.

— Содержащая правду… Так кто же ещё, вы говорите? Вы хотите это знать?

— Неужели это можно узнать?

— Да, разумеется.

— Кто?

— Причинность.

— Что это?

— Кто это! Мы же договорились? Это — необходимость того, чтобы всё имело свою причину.

— И следствие?

— Не обязательно. Всякое событие есть следствие иных. Но не всё, что происходит, является причиной чего-то и должно иметь последствия.

— Интересно! А наш разговор будет иметь следствия?

— Да. Конечно. И самые значительные…

— Михаил, я вот подумал…

— Да?

— Раз Ирод и Пилат — здесь, то почему тут нет представителей других религий?

— Им — своё.

— Но среди них есть много изрядных врагов христианству. Взять, хотя бы, Чингисхана?

— Он по другому ведомству.

— Значит, можно быть врагом одного бога, и угодить другому, а после попасть в рай по той религии? Разве бог не един? Но ведь если так, что христианство — ложная религия! Тогда каким образом мы — тут?

— Хороший вопрос. Скажу тебе так: бог не один, но он — един.

— Знакомая песня! И ты туда же! Значит, он одинаково опекает и мусульманских праведников и христианских, не смотря на то, что каждый из кожи лезет, доказывая, что только его бог — существует и един, а все остальные — ложные?

— Допустим, что он предстает перед каждым в другом виде? Или даже точнее скажу: каждый видит его таким, каким способен увидеть. Поэтому они видят разных богов, но он един.

— А если он един, то почему рай не един, и ад не един?

— Земля едина?

— Да.

— Значит ли это, что в Африке то же, что и в Австралии?

— Нет!

— Понял ли ты?

— Нет! При чем тут Земля? Там география, а тут что?