Кортни Коул - Ноктэ [litres]

Финн встряхивает головой.

– Я зайду к тебе позже.

Я наблюдаю, как он уходит, а затем беру телефон.

Новых сообщений нет.

Дэр ничего не ответил.

Я закрываю глаза.

«Вставай».

Я открываю глаза. Вокруг снова темно.

Я понятия не имею, сколько я провела в постели, но я предполагаю, что уже наступил следующий день. Должно быть, прошло около двенадцати часов. Или двадцать лет. Кто знает и кому какое дело?

Я смотрю в упор на Финна.

– Хватит, Калла. Ты сильнее, чем ты думаешь. Может быть, тебе все равно, но мне – нет. Ты нужна мне. Мне нужно, чтобы ты встала. Мне нужно, чтобы ты была сильной. Спи сколько угодно ночью, но утром ты должна поднять свою задницу от кровати и перестать жалеть себя.

Его голос звучит твердо, сильно и по-братски.

Мои глаза наполняются слезами, и я закрываю их.

Я слышу, как он вздыхает, выходя из комнаты и закрывая за собой дверь.

Я сижу за письменным столом в комнате моей сестры и наблюдаю за тем, как она спит. Я вижу полосы от слез на ее щеках, ее волосы спутанные и влажные.

В этом слишком много ее боли.

Это разбивает мне сердце.

«ИсправьЭтоИсправьЭтоИсправьЭто», – напевает мне на ухо голос.

Я не могу. В этом-то и вся проблема. Я не способен это исправить.

Она очень хрупкая, напуганая и одинокая. А теперь еще и разбитая.

Это он сломал ее.

Я чувствую, как морщится мой лоб, беру в руку ее телефон, чтобы убедиться, что он больше ничего не писал. Я уже удалил его предыдущий ответ, это жалостливое «Я тоже скучаю».

Пусть идет к черту.

Пусть идут к черту все, кто хочет навредить ей.

Я не смогу спасти ее, если она не избавится от боли.

Но мир всегда был таким. Мир уродлив и жесток, но именно так я и смогу спасти ее. Ответ появляется в моей голове, он ясен как день. В мире слишком много боли. Есть только один способ остановить и исправить это.

Исправить.

Я сделаю это.

Я сделаю это.

Я все исправлю.

Можно считать, дело сделано.

Я говорю об этом голосам в моей голове, и, кажется, это успокаивает их на минуту, потому что они замолкают. Я наклоняюсь над своей сестрой и целую ее в лоб, а затем ложусь рядом.

Есть один способ. ТолькоОдинТолькоОдинТолькоОдин.

Исправить все.

Солнечный свет льется в мою комнату, и я чувствую себя… снова живой.

Не знаю, почему.

Может, это вызнано негодованием Финна, его требованием поднять мой задницу с кровати утром?

Я не знаю, что именно из этого сработало, что сломало лед моей жалости к себе, но вот я обнаруживаю себя сидящей на краю постели.

Уже время обеда, и я поднимаюсь.

Я чувствую запах еды, пронизывающий дом насквозь, поэтому я спускаюсь вниз и нахожу отца и Финна в кухне.

Не произнеся ни слова, я сажусь за стол. Я не расчесала волосы и не оделась, но они оба делают вид, будто не заметили.

Финн накладывает еду в мою тарелку и передает ее мне через стол.

– Тебе лучше? – осторожно спрашивает он.

Я киваю, глядя на пищу и тщательно ее пережевывая.

– Ты пролежала в постели четыре дня, – сообщает он, его глаза застыли на моем лице.

– Четыре?! – Я резко поднимаю глаза от тарелки и смотрю на него, а затем на отца.

Папа кивает, пытаясь сохранять максимально беспристрастное лицо. Я снова смотрю вниз.

– Я просто устала, – объясняю я после небольшой паузы, замечая, как побелели мои руки, сжимая вилку.

Мои пальцы бледные, тонкие, бескровные. Мне нужно подняться, выйти на свежий воздух. Мне нужно перестать драматизировать. Но сначала…

– Дэр не звонил? – я не могу удержать этот вопрос в своей голове.

За этим следует небольшая пауза, после чего папа кивает.

– И? – я слышу в собственном голосе надежду, и меня это выводит из себя.

– И ничего, – твердо отвечает он. – Он просто хотел узнать, как ты. Ты пока не готова, Калла. На тебя слишком много свалилось за последнюю пару месяцев. Тебе нужно сосредоточиться на себе, не на Дэре.

Боль пронизывает меня насквозь, и я смотрю в сторону, в окно, на опустевший гостевой домик.

Они не понимают. Только благодаря ему я держалась на плаву последние несколько недель. Не знаю, почему я стала так зависима от него, но это так. И несмотря на это, я прогнала его прочь: совершенно очевидно, я выжила из ума.

Я беру еще немного еды.

– Спасибо за обед, – говорю я Финну.

Он только кивает.

Я жую и проглатываю, старательно избегая взглядов на своего отца. Я все еще в ярости на него.