Валентина Ad - Дар (СИ)

Проваливаюсь.

Глава 34

- Прошу, не делай этого! Доченька, родная, умоляю!

Срывающийся на плач крик врывается в мое сознание. Наблюдаю за происходящим со стороны, ничего не понимаю, кроме одного - если я просто наблюдатель, значит рядом со мной стоит смерть.

На подоконнике у широко раскрытого окна стоит Полина. Она такая же, какой я видела ее в последний раз - в грязных домашних вещах, возможно она так и не нашла в себе сил переодеться, с расцарапанным лицом, черными бинтами на обеих руках, безжизненная, вот только со счастливой улыбкой на губах. Кроме нее в комнате молодая женщина очень похожая на прежнюю Полину - красивая, статная брюнетка лет сорока пяти, это ее голос ворвался в меня. Мне доводилось ее видеть, но не часто и только на каких-то семейных фото Полины.

- Не плачь, мама, не надо. - Полина безумно хихикает. - Я убийца, твоя дочь убийца, а так у меня все хорошо. Мне все говорят, что у меня будет все хорошо, а я все жду, жду, жду…

- Доченька, нужно еще подождать и все будет так, как тебе говорят. - Женщина быстро смахивает со щеки сорвавшуюся слезу, похоже, она не хочет показывать дочери собственную слабость. - Ты ведь у меня сильная, волевая. Тебе ведь все под силу.

Полина быстро-быстро начинает мотать головой в разные стороны, а затем резко останавливается и хихикает.

- Нет, мамочка, не все. Я не могу оживить Филипа. Не могу повернуть время назад. Не могу не рождаться. Но ты права, я сильная и в моих силах отомстить за смерть Филипа. Я убью его убийцу, пусть знает, как это не жить.

- Полина, что ты такое говоришь, - несчастная женщина просто взмолилась, - никакая ты не убийца, это несчастный случай. Это ужасный, но все-таки случай, пойми ты это наконец.

- Нет-нет-нет-нет-нет… - Голова Полина, как и несколько недель назад, нервно подергивается влево. - Я убила его. Я убила. Убила. Убила. Убила.

Этими же словами расписана вся стена у изголовья кровати на которой когда-то красовались награды. Миллион «Я убила его» и «Я убийца» написанные красной помадой и, скорее всего, черным карандашом для глаз. Когда я бывала в этой комнате в последний раз, этого еще не было.

Мать стоит на синем ковре в нескольких шагах от Полины, практически на том самом месте, где стояла в последний мой визит я. В ее глазах страх, в ее руках дрожь, в ее голосе мольба.

- Доченька, но спрыгнув вниз, ты не вернешь Филипа.

- Я знаю. Мама, я ведь не дура. - Полина вроде как обижается. - Я никого не собираюсь возвращать, просто хочу к нему. Попросить у него прощения, поцеловать, обнять…

Оставаться сторонним наблюдателем больше нет ни сил, ни желания, но как спасти эту душу? Как?

Один раз у меня это вышло, может снова получится? Вот только как заставить себя вселиться в тело Полининой мамы я понятия не имею. Других вариантов не существует, я пробовала в реальности спасти министра и онемела. Лететь сломя голову к Полине просто нет смысла. Выбираться из видения, тоже не вариант, с Максом я и это проходила, оно меня все равно настигнет. Остается только последний вариант - помочь.

- Доченька, целовать и обнимать нужно живых, а не мертвых. Хочешь, меня поцелуй, а я обниму тебя крепко-крепко и никогда не выпущу из своих объятий. Родная, не делай этого. Не поступай так со мной, с папой, с Ксюшей. Ты еще так молода. У тебя вся…

- Вся жизнь у меня не впереди, а позади. Все в ней было - и деньги и слава и любовь, что еще мне здесь делать?

- Но ведь это не все, что заключено в понятии жизнь. А как же семья, дети, внуки? Ты ведь еще можешь быть счастлива.

- Нет мамочка, ты ошибаешься - не могу. Я не могу быть счастливой без него. - Комнату разрывает судорожный смех. - Я-УБИЛА-ФИЛИПА! Я-ЕГО-УБИЛА! Я - УБИЙЦА! ТВОЯ ДОЧЬ - УБИЙЦА, а убийцы должны нести наказание. Я его лезвием по шее - чи-и-и-к, и все. А сейчас ра-а-а-з, и мои шейные позвонки только хрустнут. Ра-а-а…

Женщина обрывает Полину. Она на грани и где найти такие важные в эти минуты слова, не знает. Остается только плакать и умолять. Прятать слезы больше нет смысла, и она их больше не смахивает.

- Доченька, я прошу тебя не делать этого, - женщина медленно опускается на колени, руки складывает так, будто собирается молиться, губы дрожат. - Полина, я стою перед тобой на коленях и прошу только об одном - не прыгай. Себя не жалеешь, нас с отцом пожалей, мы не переживем этого. Умоляю, доченька, родная моя, позволь мне снять тебя с окна. Спускайся и мы обо всем поговорим. Я буду рядом, обещаю. Мы вместе со всем справимся. Только не делай последний шаг.