Даниэль Вайс - Первый виток спирали

Как ни странно, но эта его откровенная растерянность и даже какой-то беспомощный испуг от ее реакции заставили Мари поверить его словам. Как-то не было похоже на то, чтобы он над ней издевался. Больше было похоже, что у него, и вправду, практически нет никакого опыта в сексуальных отношениях.

— Но ты вел себя агрессивно, и я испугалась, — уже более спокойно ответила ему Мари, немного выдохнув, — Ты просто поставь себя на мое место… Что бы ты сам-то обо всем подумал?! Представь, что тебя, к примеру, точно также прижал бы к кровати какой-нибудь Джош…

— Блин! — ответил он, поспешно вставая и направляясь в противоположный конец комнаты, — Я же уже сказал, что ничего такого и не собирался…, — голос его вдруг предательски дрогнул, — Просто ты ко мне придираешься… Я думал, что ты… Что я… тебе нравлюсь… В-общем…

— Джу, — тихо окликнула его Мари, — Успокойся. Давай, просто поговорим об этом…

Неожиданно ей почему-то стало его жалко. Возможно даже потому, что Джу, который обычно так ловко владеет любой ситуацией, сейчас больше был похож на растерянного, зажатого в угол ребенка.

«Как ни странно, но мы с ним, действительно, чем-то похожи, — вдруг резко подумалось ей, — Оба ведем себя с людьми, как ежи. И оба толком не можем понять, по каким таким неписаным, неизвестным нам правилам эти люди общаются друг с другом в обществе».

Джу лишь порывисто лег на свою кровать и натянул себе на голову одеяло.

— А о чем тут, вообще, говорить? — пробубнил он оттуда, — Все и так понятно… Я искал ее, искал…

— Но ведь я действительно рада, что нашел! — горячо возразила ему Мари, тоже поднимаясь с пола и усаживаясь на свою кровать. Слишком сильно приближаться в парню она, все-таки, еще опасалась.

— Просто, на самом деле, ты бы предпочла, чтобы здесь, вместо меня, был Джесс, — раздраженно фыркнуло на нее одеяло, — Вот с ним бы ты, наверняка, с радостью согласилась!

«Ох, — подумала Мари, — И почему я решила, что у меня будет возможность сделать вид, что я не замечаю его симпатии?».

Одеяло продолжало бубнить ей еще что-то нечленораздельное. А, может быть, даже уже не ей.

— Ты как ребенок, — примирительно сказала Мари, — Ничего ведь страшного не случилось… Давай, правда, просто обо всем поговорим… Джу?…

Одеяло снова начало сабвуферно бубнить ей что-то в ответ, из чего Мари смогла разобрать только что-то вроде: «Могу и вовсе уйти…».

«Вот здорово! — подумала девушка с неожиданно нахлынувшей на сердце тоской, — После этой фразы я вовсе не удивлюсь, если утром его и след простынет…».

Побубнив еще немного, одеяло успокоилось и постепенно затихло. И Мари не знала, уснул ли Джу или просто лежит там и о чем-то думает. Сама же она еще довольно долго не могла успокоиться. Ее рука ныла, а в ответ ей тоска грызла сердце. Ну вот и все, он обиделся, хотя вообще-то, по идее, должна была обидеться она. И ничего тут уже не сделать. Мозг этого парня устроен как-то шиворот-навыворот, и потому объяснить ему хоть что-то, всегда представляется задачей трудновыполнимой.

Обида в груди Мари уязвлено бурчала: «Ну и пусть идет! Пусть валит! Я-то думала, что он мне друг, а он…». На что досада ей плаксиво отвечала: «Ага, и буду тут опять одна… Совсем одна в этом дурдоме. Какой бы дурак он ни был, но будет жаль, если он уйдет… Я не хочу быть одна… Так не хочу снова быть тут одна…». И обида, и досада сошлись в итоге в одном — им обоим было очень плаксиво и грустно. Глаза Мари, против воли, затуманились от слез, и пара слезинок горячо скользнула по щекам вниз. Но Мари лишь инстинктивно прижала ладонь к трясущимся губам. Никто не должен слышать как она плачет. Никто. И уж тем более он…

В голове девушки, тем временем, снова начали мелькать какие-то назойливые яркие вспышки, связанные с ее прошлым. Однако вспоминать об изнасиловании ей сейчас совсем не хотелось. Она и так уже была расстроена из-за всего, что только что произошло. Поэтому Мари настойчиво гнала от себя эти вспышки, пытаясь хоть как-то успокоиться и уснуть. И, в какой-то момент, ей это практически удалось. Глаза ее начали слипаться, а разум накрыла спасительная волна равнодушия и апатии.

Но, когда Мари уже почти полностью уснула, ей показалось, что кто-то беззвучно подошел к ее кровати и склонился над ней. Как это часто бывает, когда находишься на грани между сном и реальностью, девушка не могла пошевелиться, а лишь только с трудом открыла глаза, разлепив свои тяжелые веки. В склонившемся над ней человеке, Мари неожиданно узнала Джоуи. Заметив, что она на него смотрит, парень вдруг как-то болезненно скривился и тихо прошептал: «Это был не я… Ты же это знаешь… А с Аньей… Я правда этого не хотел…».