Джеймс Риз - Досье Дракулы

«Юлий Цезарь», конечно, конкретная ссылка на акт 1, сцену 1: «Входят Флавий, Марул и несколько простолюдинов».

Упоминание о детях может относиться к Гордону Крейгу, сыну Эллен Терри от предыдущего неудачного брака, который, повзрослев, стал известным театральным художником и теоретиком. (По-видимому, Эллен Терри имела доминантный ген приверженности к театру: ее внучатым племянником окажется Джон Гилгуд.) // Можно также отнести эти слова к Ноэлю Стокеру, который, как писал в «Воспоминаниях» его отец, был «мастер по части позолоты». // Однако резонно предположить, что Стокер не имеет в виду двух юных сыновей Генри Ирвинга. Хотя оба они и стали актерами, но не проводили много времени за кулисами «Лицеума». Согласно легенде, Флоренс Ирвинг встретила как-то своего мужа за кулисами словами: «Генри, ты собираешься смущать меня так каждый вечер?» После этого Генри Ирвинг ушел к себе и больше с женой никогда не разговаривал. Однако она неизменно присутствовала в его ложе во время премьер, внимательно глядя вниз на сцену и всегда имея наготове едкий комментарий. В конце концов, именно эта женщина приучила своих сыновей называть их отца Антиком, а Эллен Терри Девкой.

На самом деле Тамблти был старше Стокера на тринадцать лет. В 1888 году ему было 55, а Стокеру — 42.

Это ироническое описание представляет особый интерес, поскольку благодаря ему мы можем сделать вывод, что Тамблти еще продолжал немного забавлять Стокера.

Позднее Стокер сделал в этом месте на полях своего дневника пометку: «Ни Джимми А., дежуривший у дверей сцены, ни миссис Фоули, сидевшая в коридоре, не отметили в журнале появление посреди дня постороннего человека. Весьма странно».

Перевод П. Вейнберга.

На бланке театра «Лицеум».

Леди Уайльд за несколько лет до этого переехала в дом на Парк-стрит, 116, близ Гросвенор-сквер.

Приезд Тамблти и последующее упорное молчание Холла Кейна, по-видимому, раззадорили, если не разозлили, Стокера, и здесь он задевает своего отсутствующего друга намеком на самую деликатную тему: его жену Мэри и его брак. Эту тему он затрагивает в «Досье» и далее.

Отпечатано, дата не указана, подписи нет. Это первая в «Досье» вставка такого рода. Судя по всему, Стокер сделал перерыв и вернулся к «Досье» позднее, добавив это дополнение как своего рода explication de text (объяснение текста (фр.)). Это далось ему с трудом, ибо и в «Досье», и позднее в «Дракуле» Стокер остается верным приему повествования, который впервые использовал Уилки Коллинз в «Женщине в белом». Сравните. Предисловие Коллинза к изданию 1860 года гласит: «В этом романе сделана попытка эксперимента, который до сих пор (насколько мне известно) в художественной литературе не предпринимался. События книги излагаются от имени персонажей этой книги. Все они размещены по местам вдоль цепочки событий, по очереди подхватывают ее и несут до конца». Данный прием был воспринят Стокером, что видно из вступительного слова к «Дракуле»: «Последовательность, в которой представлены эти бумаги, станет понятна по мере их прочтения. Все ненужное опущено, чтобы эта история, сколь бы невероятной она ни казалась по современным меркам, выглядела как бесспорный факт. Здесь нет ни слова о прошлом, в отношении которого можно заблуждаться, но все отобранные свидетельства зафиксированы по горячим следам и отражают точку зрения и меру понимания участников событий». Причина, по которой Стокер включил это дополнение, скоро станет ясной.

Слово «флирт» применительно к женщине в сознании викторианцев являлось понятием, граничащим с «падением».

Не говоря уже о том, что незаконным.

В то время было принято, чтобы молодые матери убирали волосы назад и удлиняли подолы.

Загородный дом У. С. Гилберта, получившего известность как «Гилберт и Салливан», постоянного члена «Бифштекс-клуба» и «особого» друга Флоренс Стокер. У себя в Гримз-Дайк Гилберт держал зверинец, который, должно быть, доставлял много радости маленькому Ноэлю. Гилберт гордился своей колонией лемуров и обезьян, родителей которых он вывез с Мадагаскара, а две персидские кошки и шесть дворняг имели специально оборудованные места за его обеденным столом. И если кому-то такая компания покажется неподходящей для Флоренс Стокер, следует помнить, что она с удовольствием ходила туда, где ею восхищались, а У. С. Гилберт, по-видимому, восхищался ею настолько сильно, что возникли сплетни, а в «Панче» появлялись карикатуры с прозрачными намеками. Правда, самого Стокера все это, похоже, нисколько не волновало.