Камиль Фламмарион - Люмен

Да, но ведь я не раз, а, может быть, сотни, тысячи раз чувствовал себя летающим таким образом во время своих земных снов, и именно таким образом — тихо, естественно и без приспособлений. Каким образом такие невозможности являлись бы нам так часто во сне? Ничем нельзя их объяснить, ничего похожего не существует на земном шаре. Инстинктивно подчиняясь этому врожденному стремлению, я множество раз поднимался в атмосферу на воздушном шаре; но впечатление не то: не чувствуешь себя летящим , наоборот, чувствуешь себя почти неподвижным. Теперь у меня есть объяснение моих снов: во время сна моих земных чувств, душа моя носилась в воспоминаниях своего прежнего существования.

Quaerens. — Но я тоже очень часто чувствовал и видел себя летающим во сне и тоже так, посредством произвольного движения тела, без крыльев и других приспособлений. Разве я тоже жил на планете Девы?

Lumen. — Я этого не знаю. Если бы у тебя было сверхчувственное зрение или инструменты, или хорошие, зоркие глаза, ты мог бы даже с вашего шара увидеть эту планету, рассмотреть ее поверхность и если бы случайно ты жил на ней в то время, когда из нее вышли лучи света, достигающие в настоящее время земли, — ты мог бы, может быть, разыскать себя на ней. Но у тебя слишком слабые глаза, чтобы делать подобную попытку. К тому же, тебе совсем не было надобности жить именно на этой планете, чтобы быть одаренным способностью летания. Есть значительное число миров, где летание представляет нормальное состояние и где все человечество живет только этой способностью. В действительности есть мало планет, на которых живые существа пресмыкались бы, как на земле.

Quaerens. — Из твоего предшествующего видения должно следовать, что твое существование на земле не первое, и что прежде, чем жить па земле — ты жил в другом мире. Значит ты веришь в то, что душа существует много раз?

Lumen. — Разве ты забыл, что говоришь с бесплотным духом? Я должен преклониться пред очевидностью, имея перед собой мою земную жизнь и прежнюю жизнь на планете Девы. Кроме того, я теперь припоминаю несколько других существований.

Quaerens. — Ах! Вот именно чего мне недостает, чтобы составить себе подобное же убеждение. Я решительно ничего не помню из того, что могло предшествовать моему рождению.

Lumen. — Ты еще облечен в телесную оболочку. Подожди освобождения, чтобы вспомнить о своей духовной жизни. Душа приобретает полную память, полное обладание собою только во время своей нормальной, небесной жизни, т. е. в промежутки между своими воплощениями. Тогда она видит не только свою земную жизнь, но и свои другие прежние существования.

Каким образом душа, скованная грубой земной оболочкой и прикрепленная к земле для временного труда, могла бы помнить о своей духовной жизни? И как вредно могло бы быть для нее такое воспоминание: какие препятствия ставило бы оно свободе ее поступков, показывая душе ее начало и конец? Каким образом, зная свою судьбу, мы заслуживали бы ее? Души, воплощенные на земле, не достигли еще достаточно высокого развития, чтобы воспоминание об их прежнем состоянии могло быть им полезно. Впечатления прежних состояний не обнаруживаются в этом преходящем мире. Гусеница не помнит о своем рудиментарном существовании в яйце. Спящая куколка не помнит о тех днях, когда она ползала по траве. Бабочка, порхающая с цветка на цветок, не помнит ни того времени, когда ее куколка дремала, прицепившись к паутине, ни сумрака, в котором ее личинка перелезала с травки на травку, ни потемок, в которых она лежала под покровом шелухи зерна. И это нисколько не препятствует тому, чтобы яйцо, гусеница, куколка и бабочка представляли одно и то же существо. Известные случаи самой земной жизни представляют тебе замечательные примеры отсутствия памяти, как, например, в сомнамбулизме, естественном или вызванном, и в известных психических условиях, которые изучает современная наука. Следовательно, ничего нет поразительного в том, что во время одного существования мы не помним о предшествовавших.

Quaerens. — Однако, учитель, если бы мы жили до этой жизни, то что-нибудь нам бы от нее осталось. Иначе этих прежних существований как будто бы и не было.

Lumen. — А разве родиться с прирожденными к чему-нибудь способностями ничего не значит? Духовной наследственности не существует. Двое детей родятся от одних и тех же отца и матери, получают совершенно одинаковое воспитание, окружены одинаковыми заботами, живут в одинаковой среде. И рассмотри каждого из них. Одинаковы ли они? Ничуть: равенства душ не существует. Один приносит с собой мирные инстинкты и обширный ум; он будет добр, умен, сведущ, знаменит даже, может быть, среди мыслителей. А другой приносит с собой инстинкты властолюбия, зависти, даже, может быть, жестокости. В большей или меньшей степени это несходство характеров, не зависящее ни от семьи, ни от расы, ни от воспитания, ни от физического состояния, проявляется у всех людей. И ты можешь над этим раздумывать сколько угодно: ты придешь к убеждению, что это необходимо и может иметь свое объяснение только в предшествующих состояниях души. На вашей планете ни одно существо не может воплотиться иначе, как через посредство, человеческого зародыша. Это закон земной жизни. Но нужно смотреть сквозь завесу: душа не вещь. Тело есть только ее оболочка.