Фриза - Без памяти

— Тебе было десять, когда это стало очевидным. Мы жили в Америке внутри общины отца. Я наследовал титул сахгамауита, ты же была единственной сахгамаской. Разбалованная, как говорили, раз сидела взаперти без мужской руки, — Стивен жевал собственную губу. — В общине было мало девочек, их быстро покрывали, но не выпускать тебя было мудрым решением. Ты выглядел недоразвитой, была мелкой и неприятной. Все эти десять лет.

Стивен натянул цепи и снова закрыл глаза. Луч заходящего солнце соскользнул с его лица, закрывая ужасную гримасу ненависти и боли:

— Затем ты перестала пахнуть. Я пытался будить тебя силой, подмешивал свою кровь в твою еду, смешивал наши запахи и выводил в свет, но бесполезно. У тебя не было второй сущности и при этом ты дерзила отвергать всех, кому посчастливилась понравиться. Всех, кроме одного. Я не был слеп, но нам не нужны были львы. Отец ничего не подозревал, послал нас в Рим, ловить шанс на «лучшую жизнь», — усмехнулся. — На моё день рождения я позвал тех не многих, которые могли бы, действительно могли бы взять тебя хотя бы силой. Но нас выследили. Кто-то настучал и пришли охотники. Я решил, что это судьба и избавился от всех, кто был там. Я помню, как отшвырнул тебя очень сильно, помню, как ты кричала. Как твоя кровь, кровь урода, стекалась лужицей на полу в этой самой гостиной. Я ударил тебя достаточно сильно, чтобы ты умерла несколько раз, затем сбежал.

Он снова замолчал на какое-то время.

— Мне позвонили из больницы несколько недель после, но меня уже не было в стране. Клан смирился с тем, что мы, возможно, расторгли уговор. Я был строго наказан. Ты даже не представляешь, какого это, лишиться чести и признания из-за чего-то, что ты не можешь контролировать. Из-за урода, чьё рождение даже не моя вина… Но я мог всё исправить… выход был всегда. Я связался с одним из слуг Гнея, предлагая тебя в качестве подарка. Беспомощную, лишённую памяти, но крайне способную девушку. Он не смог отказать. В любом момент, когда бы Император не пробудился, мы бы могли сослаться на то, что один из нас служил ему даже до его пробуждения, — мотнул головой. — Да, даже сейчас ты очень похожа на нас.

Ханна услышала собственный вздох, затем — тишину.

— Тогда не было ни единого шанса, что клан примет тебя. Но сейчас, Ханна. Сейчас это можно устроить. Убийство приносит тебе наслаждение, так же как нам. Ты так же сильна и подвижна. Болевой порог — совершенен. Ты повзрослела и можешь биться с нами на равных. На нашей стороне, — под конец он перешёл на шёпот. — Мы так долго ждали этого, сестра. Теперь не будет ни насмешек, ни издевательств. Освободи меня и мы вместе полетим к отцу.

Ханна позволила телу качнуться. Последние слова вызвали боль — ощущение, которое она испытывала очень редко.

— Что… что ты делаешь?

Подняв руку, она крепче сжала пистолет и наставила на врага. Глаза брата расширились. Он дёрнул руками, в попытке освободится, но цепи диаметром в две кисти было невозможно сломать.

— Нет, ты не можешь… только не меня. Я же единственный мальчик отца…

Когда она нажала на спусковой крючок, тварь взвыла, пытаясь вырваться. Пуля попала в грудь, в сердце, но не была смертельной. Ханна продолжала стрелять, пока тело не обвисло на цепях.

Пустота.

Она сменила обойму, проверила глушитель и снова присела напротив. Прошло некоторое время, прежде чем монстр снова задвигался. Она спустила ещё одну обойму, отделяя его голову от шеи. Кровь стекала быстро и обильно, но тварь продолжала жить, жадно лишая её боеприпасов. Ханна почувствовала усталость. Потянувшись за сумкой, она достала контейнер с бензином и облила им тело. Затем кинула туда зажигалку, наслаждаясь как мантия пламени обхватывает половину комнаты. В этом было что-то правильное и в то же время извращённое: монстр не мог ни дышать, ни говорить, но пальцы его рук до сих пор сильно сжимали цепи.

Повсюду стоял треск и запах гари. Огонь перекинулся на карниз, охватывая весь периметр комнаты сверху. Ханна улыбнулась ещё шире, как прекрасен был этот момент. Жаль, что она поздно заметила, что тоже начала гореть. Кто-то сбил огонь с её ног какой-то тряпкой и попытался дёрнуть назад, но Ханна отмахнулась:

— Оставь меня.

— Ты не в себе! — Габриэль с силой дёрнул её за руку. — Как ты тут оказалась? Надо уходить!

Ханна снова отмахнулась, отодвигаясь ближе к горевшему телу:

— Оставь меня, Габриэль. Я устала.

— Ты бредишь, надо ухо…

— Я устала.

Его взгляд прошёлся по горящему полу, уже лишенному воды и снова остановился на лице девушки. Сверху упала люстра, встав между ними препятствием. Прошло ещё некоторое время, прежде чем обои на боковых стенах начали воспламеняться. Теперь комнату охватывал дым.