Р. Стайн - Няня

Я боялась пошевелиться, стояла словно замороженная, прижавшись к столику. Кивнув на прощание, Чип раскрыл зонт и вышел под дождь.

Тело бесконтрольно дрожало, и только сейчас я поняла, что стояла, затаив дыхание. Теперь я жадно вдохнула и медленно выдохнула, пытаясь успокоить быстро бьющееся сердце.

Бросившись к окну, я увидела, как фонари освещают задний двор и отъезжающую машину. Он действительно уехал? Он что, приезжал для того, чтобы меня убить? Неужели мой взгляд на подставку для ножей остановил его?

Я еще раз глубоко вздохнула, открыла холодильник и достала пиво. Вскрыв банку, я начала жадно пить.

Похоже, эта банка не станет последней. Я принесла пиво в гостиную и упала в кресло.

В дверь снова постучали.

Поставив банку на стол, я сидела не двигаясь. Я вся обратилась в слух.

С улицы доносился лишь шум дождя, на кухне звенел лед в холодильнике.

В дверь снова постучали, на этот раз настойчивее и громче.

Огромным усилием воли я заставила себя подняться. На носочках подошла к окну и выглянула на улицу. Крыльца я не увидела, зато заметила небольшой фургон, припаркованный на подъездной аллее.

Кто-то постучал в дверь, а потом раздался звонок.

Я вышла, на крыльцо.

— Кто там? — Пришлось напрячь голосовые связки, чтобы перекричать сильный дождь.

— Элли, это я! Открой!

Я распахнула дверь.

— Привет, Тереза!

Наверное, она удивилась тому, что я, не дав ей снять мокрый плащ, обняла ее и прижала к себе. Только ведь у меня была непростая ночь.

Я втащила подругу в дом. С ней пришли трое друзей с дачи: две девушки и парень, которого я видела в клубе. Боб или Ронни, точно не помню.

— Может, пойдешь с нами? — предложила Тереза. — Мы идем в хэмптонский бар «У прибоя». Говорят, там классно!

— Увы! — ответила я и, показав наверх, пояснила: — Дети.

— Эй! Это же мой любимый фильм! — закричала одна из девушек, падая на диван. — Смотрите, смотрите, они на крыше Эмпайр-Стэйт-Билдинг!

Боб — или Ронни — и вторая девушка подтянулись к экрану. Тереза отхлебнула пива и отвела меня в сторону.

— Ты в порядке? У тебя какой-то странный вид.

— Нет, у меня все плохо, — зашептала я. — Я ведь звонила тебе. Мне нужно уехать… То есть уйти отсюда. Как можно скорее. Я уже сказала Эбби.

Терезины глаза расширились от удивления. Она убрала со лба спутанную влажную прядь.

— Боже мой! Что случилось?

— Долго рассказывать. Здесь… Здесь опасно, Тереза. Мне очень страшно. Это Чип. Я сказала Эбби, а она в ответ: «Это не может случиться снова… Нет!» Он ненормальный.

— Боже, Элли! Мне очень жаль. Почему ты еще здесь?

— Эбби обещала защитить меня. Ей нужно куда-то отправить детей. Я уезжаю в понедельник.

— А где ты будешь жить? — Тереза не дала мне ответить и сразу продолжила: — Можешь жить в одной квартире со мной. Мэй Лин съезжает в сентябре, она поселится с другом. Так что появляется свободная комната, как раз для тебя.

— Но… Как же платить?

— Найдешь работу! Проблем не будет!

Я снова обняла Терезу.

— Ты лучше всех! Ты спасаешь мне жизнь! Правда!

Я умоляла их остаться — хоть ненамного, мне так была нужна компания! Но в хэмптонском баре их ждали какие-то парни, и им пришлось уйти.

— Слушай, Элли, если что, звони мне на сотовый, — сказала Тереза, опираясь на входную дверь. — И сделай лицо попроще! Все будет хорошо! Ты ведь уедешь отсюда через два дня.

Да, через два дня!

Я ведь смогу продержаться два дня?

В воскресенье утром ярко светило солнце, а на голубом небе виднелось лишь несколько пухлых белых облаков. Из окна весь мир казался таким свежим, зеленым, сверкающим! Деревья, кусты и даже песок блестели после дождя.

Эбби с Чипом завтракали на террасе, а я, схватив бутерброд с маслом, проглотила его, почти не жуя, и запила чашкой кофе. Затем я велела детям собираться на пляж.

Слоняться по дому, то и дело сталкиваясь с Чипом, абсолютно не хотелось. Итак, мы с детьми спустились на первый этаж, где Эбби с Чипом читали воскресный выпуск «Таймс» и вместе над чем-то смеялись.

«Эбби неплохо притворяется. Мне до нее далеко. Чипу ни за что не догадаться, что она что-то знает».

С самого первого дня их отношения показались мне довольно странными. Эбби относилась к нему, как к непослушному ребенку, и вечно ругала за то, что Чип много пьет и ничего не делает, целыми днями валяясь на террасе.

В ответ он только ухмылялся, превращая все в шутку. Иногда мне казалось, что она не любит Чипа как мужчину и не воспринимает его всерьез. Эбби никогда не была с ним нежной, по крайней мере я этого не замечала. Большую часть времени он проводил в городе, а она ни разу не упомянула, что скучает.