Р. Стайн - Няня

— Я начала работать у них в конце марта, и мальчишка уже не разговаривал. Было серо и холодно, с океана дул сильный ветер. Брэндон ненадолго исчез. Такое с ним случалось, он любил уходить в одиночку и собирать на берегу ракушки и камешки. Так вот, в первый день работы я поймала его на четвереньках возле домика для гостей и спросила, что он там делает. Естественно, он мне ничего не ответил и лишь смотрел холодными злыми глазами.

— Странно, — пробормотала я.

Миссис Брикер схватила меня за руку.

— Неужели ты не понимаешь? Что привело Брэндона Харпера в домик для гостей? Это все — проделки Иеремии Хэлли. Я уверена, я…

— Поэтому вы ушли от Харперов? — перебила я. — Потому что думали, что Брэндон одержим злым духом?

Миссис Брикер злобно фыркнула. Ее накрашенные щеки зарделись.

— Нет, меня уволили. Чип Харпер незаслуженно меня выгнал.

— Почему? Если, конечно, я могу поинтересоваться…

— Я рассказывала историю Иеремии Хэлли подруге, а Брэндон нас подслушал. Чип Харпер тут же меня уволил. Никогда в жизни со мной не обращались так несправедливо. К счастью, я нашла другую работу, где больше платят, а главное — нормальные дети!

Я положила на чек двадцатидолларовую банкноту.

— Большое спасибо за то, что все мне рассказали, — поблагодарила я. А что я могла сказать?

Что она — сумасшедшая суеверная старуха, которую нельзя и близко подпускать к детям?

Я выскользнула из-за столика и помогла выйти миссис Брикер. Пудра и румяна размазались, обнажив давно увядшую кожу. Она походила на ожившую мумию из фильма «ужасов».

— Не спускай глаз с мальчишки! — проскрипела миссис Брикер, подняв тощий указательный палец. — Он кажется милым, но может стать опасным. Остерегайся Чипа Харпера и не доверяй ему!

Рассмеявшись про себя, я поспешила на улицу под прохладный свежий дождь, чтобы отделаться от старухи и ее мерзких историй.

Если бы я только к ней прислушалась!

— Это Кристи Бринкли.

— Где? — обернулась Тереза.

— Вот там, в блестящем красном платье. Видишь? Оно ей немножко мало. — Я показала на дальний конец длинного изогнутого бара.

— Да! Отлично выглядит, правда? Для ее возраста, конечно.

Тереза откинула волосы на обнаженные плечи. На ней был серебристый топ с глубоким вырезом и прямые черные слаксы. На плечах красовались переводные татушки в форме сердечка красно-синего цвета. Длинные серебряные сережки свисали чуть ли не до плеч и постоянно путались в волосах.

Ради вечеринки в клубе я тоже нарядилась во все новое. Тереза привезла мне из Саутхэмптона обтягивающий вареный топ розово-синего цвета, короткую джинсовую юбочку и сабо на огромной платформе.

Я даже завила и начесала волосы, вдохновленная фотографией Николь Кидман на обложке журнала «Пипл».

Это все придумала Тереза, а я до сих пор чувствовала себя неуютно с такой прической.

— У меня волосы в порядке? — спросила я Терезу. — Я не слишком похожа на растрепу?

Подруга поправила мне прическу, убрав выбившуюся прядь с лица.

— Ты похожа на беспризорницу! — отозвалась она. — Парням это нравится, Элли! Я серьезно. Ты — как Вайнона Райдер. Конечно, до того момента, как ее поймали за руку в магазине.

— Ха-ха.

Мы стояли у входа в «Пульсации» — новый клуб, открывшийся в Амагансэтте, крошечном городишке под Истхэмптоном. Снаружи он выглядел жутковато — как огромный гараж или, скорее, ангар серого цвета, без украшений, даже без вывески. Мы простояли в очереди более двадцати минут, что, по словам Терезы, еще ничего, и смотрели, как подъезжают огромные лимузины и новенькие внедорожники, из которых выпархивали загорелые, отлично одетые парни и девушки.

Всякий раз, как открывалась дверь, слышались пульсирующие звуки музыки. Рядом с нами с самым несчастным видом топталась группа подростков, суд я по всему, несовершеннолетних. Отчаянно жестикулируя, они упрашивали охрану у входа пропустить их.

— И зачем притащились? — возмущалась Тереза. — Все равно не пустят.

Ночь стояла очень теплая и влажная, и я знала, что тушь начинает течь, а волосы, завитые аккуратными волнами, превращаются в беспорядочные вихры.

— А ты думаешь, нас пустят? — спросила я.

Прежде чем Тереза успела ответить, охранник приподнял ленту у входа и подтолкнул нас внутрь. Мы не вошли, а влетели под оглушительный стук моих сабо по бетонной дорожке, и оказались в узком зеркальном предбаннике. Там мы заплатили по тридцать пять долларов за вход, прежде чем попали в походившее на пещеру помещение клуба. Глаза постепенно привыкли к темноте и голубому прожектору, освещавшему то полный народа танцпол, то синие стены, то длинный, тянущийся вдоль стены бар.