Елена Прокофьева - Явление зверя

В дверь позвонили. Я подумал — это мама… Наверное, ключи забыла. Прошлепал в прихожую, расслабленный и сонный, едва накинув на голое тело халат… Открыл дверь — и весь сон как рукой сняло.

За дверью стоял Юраш. Очень мрачный. И очень красивый. Как ангел смерти. В руках он держал огромный картонный ларец с надписью «Коркунов» и корзинку с желтыми хризантемами. Мне тут же вспомнилось, что хризантемы считаются цветами смерти, и подумалось одновременно, что такую корзиночку вполне можно принести на кладбище…

— Алексей Иванович просил передать Софье Михайловне. В благодарность, — прошипел сквозь зубы мальчик.

Он совсем не умел сдерживать свои эмоции!

Я принял у него из рук страшно тяжелый ларец. И корзинку. Закрыл дверь. Обернулся.

Передо мной стояла Софья. Я не слышал, как она подошла.

— Пошли в гостиную, — тихо сказала она.

В гостиной она опустила жалюзи, зажгла ночник и раскрыла ларец. Вынула из него верхнюю пластинку: в ячейках лежали конфеты. Под пластинкой, вместо следующего слоя конфет, лежали разрозненные детали автомата. Софья вытащила записку. Развернула, прочла и продемонстрировала мне: «Завтра в 15.00. Между складами № 4 и № 12». Принялась вынимать детали автомата и раскладывать на чистой салфетке. Потом собрала автомат. Быстро и умело. С довольным видом взвесила на ладони запасной рожок с патронами.

— Милый, у тебя есть липкая лента?

— Да.

— Неси.

Я принес. Она примотала рожки друг к другу.

— Так быстрее их менять. Не думаю, что мне понадобится… Но лучше — так.

Она присоединила оптический прицел. Посмотрела в него, что-то подкрутила… Затем принялась копаться в корзинке с хризантемами. Недоумевающе взглянула на меня:

— А тут ничего нет!

— Может, просто цветы прислал?

— Зачем?

— Ну… Цветы и конфеты. Спасибо, доктор, за лечение.

— Ты — гений. Он — тоже. У тебя есть большая спортивная сумка?

— Есть. А зачем?

— Замотаем автомат в толстый и мягкий свитер и положим в сумку. Вынесем в таком виде из дома. Положим в машину. И поедем на прогулку.

— На какую еще прогулку?!

— Мне надо привыкнуть к этому оружию. Пострелять из него.

— За город куда-нибудь?

— Нет, конечно. На любом открытом месте мы можем привлечь внимание… Поедем в тир. У меня там друзья. Там меня не побеспокоят.

— Ты уверена?

— Да.

Она выглядела такой радостной, такой возбужденной! Словно не убийство предстояло, а долгожданная вечеринка с раздачей подарков! Принимая душ, она напевала. Я прислушался… Ну вот, так и есть! Она поет: «Белая армия, черный барон снова готовят нам царский трон! Но от тайги до британских морей Красная армия всех сильней…» Наверное, любимая песня ее Дедушки. Или он слишком молод для этой песни?

В мрачном настроении я тоже принял душ. Вымыл волосы. Долго укладывал их феном. Моя коронная прическа — с локоном, ниспадающим на лоб. Софья расчесывала и заплетала свои длинные косы. Прежде это зрелище меня восхищало. Сейчас — действовало на нервы. «И все должны мы неудержимо идти в последний смертный бой!»

Да. Именно так. Это есть наш последний и решительный бой…

Мы завернули автомат в мой старый свитер, уложили в спортивную сумку и вышли из квартиры. Софья посетовала, что нет времени убрать на кухне после вчерашнего. Как она может думать о таких мелочах, когда у нее в сумке лежит автомат?! Шествуя сначала по вестибюлю, потом — по подземному гаражу, я все время ожидал, что из-за угла выскочит злой дядя-милиционер и потребует предъявить документы… И содержимое сумки. Как поступит Софья? Выхватит автомат и примется стрелять? Девушка моей мечты…

Мы поехали в центр. Долго плутали переулками. Софья командовала:

— Направо. Вверх. Прямо. Налево…

Здесь были тихие дворики и старые кирпичные дома. Во дворах на лавочках сидели старушки. В замусоренных песочницах копалась малышня. Все выглядело таким мирным.

Притормозили мы возле школьного здания старой постройки.

— Здесь.

— В школе?

— Здесь ПТУ. Но мы пойдем в тир. Я сюда давно хожу.

Она повела меня к какому-то блиндажу, еле возвышающемуся над землей. Я тоскливо оглядывался на свой красивый синий джип, брошенный на поживу пэтэушникам. Софья постучалась. Сначала — костяшками пальцев. Потом — ногой. Наконец окованная металлом дверь приоткрылась и оттуда высунулась опухшая небритая рожа.

— Какого хрена? — выдохнула рожа вместе с алкогольными парами.

И тут же расплылась в улыбке:

— Софьюшка! Деточка!